Сын за сына

22
18
20
22
24
26
28
30

– Вы по-прежнему являетесь клиентом? – спросила девушка.

– В смысле?

Она читала с экрана.

– Никаких операций по счету долгое время.

– А должны быть?

Она подняла глаза.

– Нет, не обязательно. Но, наверное, нет необходимости в двух банках? А у вас же их два?

– Это имеет значение? – поинтересовался Майлз.

– Нет, но я могу записать вас к одному из наших консультантов, – добавила она.

– Нет, спасибо. Не сейчас.

Он получил бумагу и бросил на нее взгляд. Там был номер банковской ячейки.

Майлз направился к решетке в дальнем конце помещения, встал там и стал ждать. К нему подошел мужчина в костюме без галстука.

– Добрый день, добрый день, – его голос был чересчур высоким.

Банковский служащий провел карточкой по считывающему устройству. Решетка щелкнула, и он открыл ее.

– Пожалуйста, – указал он рукой Майлзу, который спустился несколько ступеней вниз в узкий коридор. Работник банка подошел со спины, протиснулся мимо, извинившись несколько раз; двигался он обреченно и услужливо.

Хранилище было открыто – немыслимо толстая дверь.

– Ноль восемь восемнадцать, – зачитал Майлз с листа.

Служащий нашел нужную ячейку, вставил свой ключ в один из двух замков и повернул. Потом вяло улыбнулся, неосознанно извиняясь за сам факт своего существования, и вышел прочь семенящими шагами.

Майлз засуетился, вставил ключ в замок, повернул и вытащил длинный, глубокий и широкий пластиковый ящик. Поставил его на пустой стол, открыл крышку и заглянул внутрь. Черная спортивная сумка, больше ничего. Ингмарссон достал ее. Внутри лежало что-то довольно тяжелое. Он не должен открывать сумку. Он должен как можно скорее смыться отсюда, пока никто ничего не заподозрил.

Майлз задвинул ящик, закрыл ячейку и поднялся по лестнице, нажал на кнопку, открывшую решетку, прошел по тихому банку, открыл входную дверь и вышел на зимнее, недружелюбное солнце.