Он наткнулся на что-то. Что-то вертикальное… трос. Майлз замер там, в своем невесомом состоянии.
Огонек внутри его получил кислород, стал гореть чуть ярче, достаточно для того, чтобы в руках у него начала течь кровь. И с помощью этой едва ощутимой силы он подтолкнул сам себя, чтобы подтянуться вверх по тросу.
Двигался он медленно, зависая в темноте. Потом еще толчок… Усилия забирали жизненные силы, которые подходили к концу.
Наконец Майлз вырвался на поверхность. Рука держалась за цепь. На другом ее конце плавал белый пластмассовый буй.
Но кислород не поступал, хотя вокруг был свежий, прохладный воздух зимнего вечера. В горле была пробка, он чувствовал вкус крови во рту, неописуемую боль, пронзившую все тело, глухой стук в ушах.
Все органы вывернулись наизнанку, когда Майлз начал изрыгать воду. Несколько литров соленой загрязненной воды Балтийского моря выплескивались из него равномерным потоком.
Вдруг тело стало пустым, выжатым, как старая губка, сухим, как мертвая ветвь.
Майлз смог набрать немного воздуха в легкие, это произошло само собой. Боль не отпускала, она была сильнее, чем когда смерть вертела его в своих когтях. Постепенно жизнь возвращалась к Майлзу Ингмарссону. Он выжидал около буя, пока не услышал, как Томми Янссон завел машину и уехал. Тогда Майлз поплыл к берегу.
Мокрый, как рыба, он стоял на твердой земле. Море осталось за спиной, в легких был воздух, и из них чертовым фонтаном вырывалась жизнь.
Только что под водой он встретил Бога – Майлз не сомневался в этом. Но не всепрощающего Господа, не дарующего любовь или неосуждающего. Он встретил что-то другое. Древнего Бога, в кого никто уже давно не решался верить, кого забыли и заменили на какого-то болтуна, много говорившего о духовности, вечной любви, счастье и прочей аскетической ерунде.
Нет, этот был Бог карающий. Бескомпромиссный. Тот, кто действительно знает все. Собственной всемогущей персоной. И он взял Майлза под руки и сказал: «Поступай неправильно, и я покараю тебя. Поступай правильно, и я покараю тебя, потому что ты думаешь, что поступаешь правильно. Пытайся – и, может быть, я оставлю тебя в покое».
Этот Бог был больше смерти, которая не смогла забрать его ни в автокатастрофах, ни в драках, ни в воде.
Майлз начал ругаться. Он ругался самыми плохими известными ему словами, прямо во тьму ночи. Ругался и проклинал все ужасное на этой земле, с чем ему пришлось столкнуться. Только звери, природа и Господь карающий слушали его. Крик постепенно стих в смолкающем эхе.
Майлз шагнул в темноту.
Часть III
46
Ютландия
Маленький дом пустовал в роще оголенных зимой деревьев. Стопятидесятилетний беленый дом с треугольной крышей и светло-голубыми наличниками на окнах.
Йенс отыскал ключ в дупле дерева.
Он открыл дверь и показал им дом. Всем досталось по кровати на втором этаже. Потом Йенс махнул Михаилу и они спустились по лестнице в библиотеку, где на полках из вишневого дерева стояли ряды старинных книг. На открытой части одной из стен висели три ружья, одно над другим. Йенс открыл крепление и по очереди снял ружья. Михаил принимал их внизу. Первое было винтовкой «Винчестер» калибра .22 со спусковой скобой; второе – дробовик испанской фирмы «Айя», двустволка, старинная и солидная; третье и последнее – винтовка «M1 Гаранд».
ebooksa