– Ты ничего не знаешь о моей жизни, римлянин! Я юн, но я фараон! Я – воплощение бога. А Панек…
Он смешался, и Юлий, видя, что нашел слабое место, быстро заговорил:
– А Панек управляет страной. Думаешь, ты вырастешь, и советник уступит тебе власть? Напрасно. Произойдет несчастный случай: ты неудачно упадешь или заболеешь, и следующие несколько лет, пока подрастает другой фараон, будет править Панек. Я знаю, что такое жажда власти, мой мальчик. Можешь мне поверить.
Птолемей задумался над этими словами, а Юлий удивился самообладанию мальчика. Он ждал жалоб, слез, но пленник обращался с ним как с равным, а то и низшим. Фараон, конечно, еще ребенок, однако ум у него острый – Птолемей явно уже принял для себя решение.
– Панек разъярится, когда узнает о моем похищении, – задумчиво произнес фараон.
Юлий видел, что мысль эта приятна мальчику, и ждал продолжения.
– Тебе придется доказать ему, что мне не причинили вреда, или мой советник сровняет дворец с землей.
– Докажу, – согласился Юлий, – если тебе угодно.
Птолемей вопросительно посмотрел на него, и он продолжил:
– Быть может, ты и сам больше не захочешь иметь Панека при себе. Подумай. Я могу потребовать, чтобы твои приближенные отправились в изгнание, и ты будешь править вместе с Клеопатрой.
Темные глаза мальчика казались непроницаемыми. Юлий слишком мало знал Птолемея и не понял – убедил он его или нет.
– Для чего тебе это? – спросил Птолемей. – Ты увлекся моей сестрой? Или, быть может, возжелал моего тела?
Юлий едва сдержался.
– Будь ты моим сыном, я бы тебя отшлепал, – сказал он. – Впрочем, и теперь могу.
– Ты не посмеешь, – возразил Птолемей с такой спокойной уверенностью, что Юлий растерялся.
Он хотел приказать, чтобы принесли прутьев, но остался сидеть, положив руки на колени.
– Ты был очень дерзок с Панеком, – упрекнул Птолемей. Фараон вспоминал об этом с удовольствием. – Он потом долго отлеживался, пил холодное питье, а рабы растирали его, пока его гнев не угас. Видно, римляне – грубый народ.
– Такой стервятник кого угодно выведет из себя, – пробормотал Юлий.
Напряжение мальчика немного ослабло, и Юлий понял: он на верном пути.
– Покажи мне свой меч, – неожиданно попросил Птолемей.