Пятый кодекс

– Изабелла, у меня в сумке бутылка рома, принеси.

Девушка кивнула и быстро вышла.

– Ну, давай, парень, рассказывай, что случилось? – шёпотом спросил Андрей на испанском языке.

– Вы говорите по-испански, дон А… – Бахлам был настолько удивлён, что даже забыл, что испугался.

Это был тонкий расчёт Андрея. На самом деле он не знал испанского, не умел шутить, не читал Хулио Кортасара или Альфонсо Рейеса в подлиннике, он просто немного умел изъясняться на нём, поэтому обычно прибегал к услугам переводчика, но сейчас журналист всё-таки перешёл на испанский. Этого требовала ситуация: нужно было «передёрнуть» впечатлительного Бахлама, и Рогов не ошибся. Удивление парня было сильнее испуга.

– Тс-с-с-с, – перебил журналист. – Иногда. Когда очень хочется. Рассказывай.

– Меня хотели убить… – всё ещё тревожно, но уже более собранно сказал Бахлам.

В этот момент Изабелла принесла ром. Отхлебнув прямо из горла, проводник отдышался и продолжил:

– Меня хотели убить… залезли ко мне в карман.

– Ну, каково? – спросил Андрей у Изабеллы. – Хотели убить, поэтому залезли в карман. Ты ничего не путаешь, парень? Для того чтобы убить, нужно залезть в карман? Кто залез? Расскажи.

– Не знаю. Какой-то длинный и худой. Дон Андрэа, отпустите меня домой. Я чувствую, это добром не кончится. Меня убьют.

Андрей опять посмотрел на Изабеллу.

– Он просто трус, – сказала девушка по-польски с каким-то пренебрежением.

– Угу, будешь тут смелым, – ответил Андрей, наливая Бахламу ром в стакан, – когда пятеро ребятишек дома.

– А ты? – удивилась Изабелла. – Почему ты не боишься?

– А у меня иммунитет от смерти. Она, когда приходит, смотрит на меня, безнадёжно влюбляется, плачет и уходит.

– Трепач! – картинно рассердилась девушка и скорчила гримаску.

– Отпустите, дон Андрэа, – всхлипнул уже пьяненький Бахлам, – у меня сестра умерла от наркотиков и брат. От этих самых наркотиков, что Эскобар продаёт… А я не хочу умереть… Я не ягуар вовсе, как меня назвали, я просто… недоносок и подкидыш – меня так дразнили в квартале.

– Не говори так, Бахлам. Ты – отец! И при этом не самый плохой отец в Мехико. Завтра утром я с тобой расплачусь, и ты поедешь домой. Слышал?

– Боги вас не забудут, дон Андрэа. – Пьяный Бахлам расплакался на груди у журналиста.