— … в составе казахской группы окончил Командный и штабной колледж Армии США в Форт-Ливенуорт…
Понятно и то где его завербовали. Как всё зае…
— Назначен военным атташе…
— Кто его проверял? Кто давал согласие? — перебил генерал. — Выяснить и доложить.
— Есть.
Все понимали, что проверка по странам СНГ — простая формальность. Их воспринимали, как своих до сих пор. Чего там… Но кому-то попадет. И дальше — проверка будет идти несколько иначе. И — порвется ещё одна нить, соединяющая будущее с прошлым…
— … Предложения?
— Продолжать разработку, товарищ генерал…
— Зафиксировать контакт, выявить направление оперативного интереса британской разведки. Начать оперативную игру.
Генерал покачал головой
— Приказано брать.
— Сразу? — удивился кто-то и прикусил язык…
…
Сразу…
Он тоже произнес это слово. Даже с такой же интонацией.
Сразу…
В кабинете на Лубянке было темно из-за опущенных штор. Большинство служб из старого здания уже выехало, тут были проблемы с кондиционированием, с проводкой… да со всем были проблемы. Но начальство упорно оставалось здесь. Словно подпитываясь силой от «намоленного места», которое видело столько зла и лжи, как мало какое другое…
И обязательно — Дзержинский, бюст Дзержинского на столе. Кем он был? Матерый русофоб, ненавидел Россию и русских. Каторжник. А гляди-ка.
Есть что-то неизмеримо больное и злобное, трагическое в том, что русские делают символами и поклоняются людям, которые смертельно ненавидели их. Вспомнить хотя бы Маркса и Энгельса. Никто и никогда уже не узнает, для скольких ответработников их собственная русофобия началась с того что они в спецхране познакомились с полными, не отцензурированными трудами классиков марксизма, где они упражнялись в ненависти к России, считали ее тюрьмой народов и призывали расчленить. Энгельс ведь бился на баррикадах во время Весны народов, подавленной, в том числе и силой русской армии Николая I. А потом, во время Крымской войны — призывал добить Россию.
С другой стороны — Маркс и Энгельс, а может, и Дзержинский, наверное, удавились бы от бессильной злобы на то, что русские, которых они ненавидели, таскают их портреты, ставят им памятники и извращают как ходят их учения и их наследие. Интересно, а Дзержинский мог представить себе, как Сталин обойдется с его Польшей?