– Он не знает о том, что его подменили, это точно, – сказала Александра. – Он действительно считает себя Тимуром Максаковым. Не представляю, как такого удалось добиться.
– Он выглядит, как Тимур, ведет себя, как Тимур, и это вполне может означать, что он и есть Тимур, – мрачно напомнил Ян.
– Да знаю я, но что толку повторять? Такая версия нас далеко не уведет, поэтому отложим ее.
– Хотелось бы знать, какая уведет. Судя по тому, что ты пока насмотрела, там нет никого подозрительного.
– Это как сказать, – возразила Александра. – Во-первых, Максим как будто сбегает из дома. Во-вторых, Вера всех ненавидит, кашляет и пускает носом кровавые пузыри. В-третьих, есть еще белобрысая тетка, и я пока не понимаю ее функцию.
– Так, стоп! Какая еще белобрысая тетка?
– Я же говорю: непонятная!
Александра присматривалась не только к Максаковым, но и к их окружению. В основном в дом допускалась прислуга, но однажды приехала дорого одетая светловолосая женщина. Она общалась с Верой свободно, однако не дружески, да и Вера ее приезду не радовалась. Женщина подозвала Тимура, который в ее присутствии чуть смутился, и все трое направились в дом.
Это было по меньшей мере странное поведение. Александра попыталась расспросить о той женщине соседей, но они не понимали, о ком речь. Значит, она приезжала к Максаковым нечасто – и все равно была для них важна.
– Мне пока только и остается, что сидеть на посту, – вздохнула Александра.
– Там и сиди, а с Беленковым я разберусь сам.
– Ты ведь скажешь мне, если тебе нужна будет помощь, правда?
– Естественно. Только до такого вряд ли дойдет.
До взрыва машины тоже не должно было доходить, а получилось вот как… Но об этом Александра предпочла не говорить. Как и о том, что ей по-настоящему хочется вернуться в поселок.
Когда она решила, что некоторое время поживет там, она толком не присматривалась к дому. Свободен – и ладно, тут не до выбора. Но потом у нее появился шанс изучить свое временное жилище, и оно оказалось куда лучше, чем она ожидала.
Хорош был уже сам дом – уютный белоснежный коттедж со старой деревянной мебелью. Александра привыкла к тому, что дома, сдающиеся в аренду, обычно оформлены стильно и нейтрально, как отель. Здесь же все казалось на удивление домашним. Будто она приехала в гости… домой, к родителям, которые еще есть.
Прекрасней, чем дом, оказался только сад. За ним ухаживали – но ровно столько, сколько было необходимо, чтобы не допустить здесь зеленый хаос. В остальном же растениям, преимущественно многолетним, позволяли расти, как им угодно. В итоге получалось винтажное очарование старых открыток, особенно прекрасное осенью, когда все вокруг укрывала опадающая листва.
Больше всего Александре нравился фонтан из бело-серого камня, затерявшийся среди старых кустов сирени и маленьких декоративных ив. Фонтан был отключен, но в его плоской чаше собралась вода, неподвижная, словно зеркало, по которому плавали маленькие золотые кораблики листьев. От фонтана тянулись две узкие дорожки. Одна вела к крыльцу, минуя поздние, осторожно поцелованные морозом бордовые розы. Другая вилась дальше, среди деревьев, упиралась в калитку, у которой росли хризантемы, такие разные – крупные цветки желтых, аккуратные шарики белых, крошечные звездочки фиолетовых. Стоило налететь хотя бы небольшому порыву ветра, и в воздухе кружила, словно танцуя, разноцветная листва.
Этот дом и этот сад казались Александре убежищем. Здесь можно было спрятаться, притвориться, что проблем не существует, ненадолго отложить сложные решения. Как в детстве:
Александра понимала, что вечно это продолжаться не будет. Но пока можно было наслаждаться моментом, не забывая о работе, – почему нет?