– Я не сомневаюсь, – возразила Деметра. – Я люблю тебя, Дориан.
– Так и знал, – с дьявольской усмешкой сказал он и попытался отстраниться.
– Дориан! – возмутилась она, вновь притягивая его к себе.
Он провел пальцами по ее губам, потом прикоснулся к подбородку и зарылся носом в волосы.
– Люблю, – прошептал он, и ее сердце забилось с новой силой.
– Даже несмотря на то, как я поступила с твоим братом? – спросила она, запрокидывая голову.
Пальцы Дориана впивались в ее спину, а губы – в шею.
– Я знаю, что такое одиночество, Деметра, – выговорил он, и его дыхание защекотало ее кожу. – Это дыра в груди, которую нельзя ничем заполнить, вечный холод, от которого невозможно избавиться. Я знаю, почему ты так поступила.
– Не дай мне замерзнуть, – выдохнула она.
– Никогда, – улыбнулся он, целуя ее в губы.
Деми хотела быть с ним, только с ним, с той самой минуты, как впервые увидела в Рейвене. И пусть ей суждено будет вечно гореть в аду за лицемерие перед Дрейком, Рубиной и самой собой…
Врать себе больше не хотелось, сдерживать так долго подавляемые желания – тоже. В ночь перед концом всего они оставались только вдвоем, остальное – неважно.
Не стоит бояться своих демонов. Их нужно любить.
Деметру разбудила скрипнувшая дверь.
Она приподнялась на ковре, пытаясь сообразить, как много прошло времени и сколько она спала. Дориан, лежавший рядом, тоже сел и оглянулся.
– Так и знала, что найду вас, голубков, где-нибудь вместе, – язвительно проговорила Рицци, замирая на пороге.
– Черт, Рицци! – воскликнула Деми, тщетно пытаясь прикрыться кожаной курткой.
– Тебя что, не учили стучаться? – лениво отреагировал Дориан, нашаривая свои штаны среди вороха разбросанной по полу одежды.
– Оу, простите, что помешала, – с наигранной жалостью проговорила Рицци, ничуть не смущаясь. – Но, если вы не заметили, время ультиматума истекает меньше, чем через час. А у вас тут как раз любовь и все такое. Стоит воспользоваться шансом.
– Каким шансом? – раздраженно спросила Деметра, стараясь подавить зевок.