Золотая Лисица

Уже в дверях Дэймос ее окликнул:

— Если вы уйдете сразу после бардака внизу, это может вызвать ненужный интерес к вашей персоне.

— Спасибо, учту, — ответила Леди в красном и толкнула дверь.

На балкон тут же ворвался шум из коридора. Прохаживающиеся по нему гости, вытягивая шеи, спешили заглянуть в приоткрытую дверь.

Приведя себя в порядок, Дэймос поспешил примелькаться в толпе. Поговорил с одними, заказал напиток в баре, поболтал с другими, и вот толпа уже в курсе, что он здесь. С удивлением выслушал рассказы о том, что случилось внизу и как пленников по заднему двору гоняли. Кто-то открыл им ворота, и большая часть успела скрыться. Если у них есть голова на плечах, к утру они покинут город.

Глава 21. Зарониэл Эрис

Отпуск заканчивался, а возвращаться на Север не хотелось. За бои в «Диком псе» им не заплатили только потому, что Лиса отговорила его биться до конца. И зачем он ее послушал?

Ответ Зару был известен.

Из катакомб Ниоба выбралась белая, словно призрак, с трудом держащаяся на ногах. В правом глазу полопались сосуды, создав жуткий контраст зеленого и красного. Ник тут же отвел ее в свою коморку и уложил на кушетку.

— Это легкие деньги. Почему нет? — возмущался Зар, стараясь незаметно рассмотреть, что происходит в коморке.

— Моей просьбы недостаточно? — устало спросила Лиса.

В алом платье и маске, с подведенными глазами и намазанными красным губами она выглядела вызывающе пошло и старше лет на пять. Удивительно, что кого-то этот маскарад сумел обмануть.

— Уйти сейчас мы не можем. Так почему нет?

Ник наклонился как-то слишком низко. Он что, целует ее там?

— Зар, — беря его за руку, Лиса силой повернула его голову, заставив смотреть в глаза. — Твоя голова занята другим. Лучше иди, побудь с ней.

— Если бы она хотела меня видеть, то сказала бы об этом прямо.

— О да, вы ведь славитесь умением вести откровенные разговоры, — фыркнула подруга, закатив глаза.

От нее пахло коньяком и сигаретным дымом. Плечи устало поникли, взгляд рассеянный. Обдумывая что-то, она раздражалась оттого, что он упрямился.

— Это не твое дело, — сощурившись, одернул ее Зар.

— Подумай вот о чем, — упершись в него веером и не позволив уйти к арене, продолжила она. — Когда Ниоба умрет, последнее, что ты будешь о ней помнить, — это собственная глупость и пустое упрямство, что не позволили помириться. Ведь копить обиду и тешить гордость куда интереснее.