Кугель с сожалением покачал головой:
– Насколько мне известно, многое изменилось. Остров Бразель погрузился в пучины вод. Дистропы снесли Мунт до основания уже тысячу лет тому назад. Я никогда ничего не слышал о Синем Азоре и о Вир-Виссилисе, хотя обошел и объездил много стран. Возможно, здесь, в Гундаре, вы – последние солнечные эмосинарии, оставшиеся на Земле.
– Плохие новости! – воскликнул Майер. – Значит, заметному ослаблению солнечной активности нашлось объяснение. Возможно, нам следует удвоить число поленьев под регулятором.
Кугель налил еще вина себе и собеседнику.
– В связи с чем возникает вопрос. Если, как я подозреваю, в Гундаре продолжает функционировать последняя станция эмосинариев, кто регулирует Солнце ночью, когда оно заходит?
Владелец гостиницы покачал головой:
– Не нахожу ответа. Может быть, в ночное время Солнце просто отдыхает – спит, если можно так выразиться, хотя, конечно, это не более чем предположение.
– Позвольте мне выдвинуть другую гипотезу, – рассуждал Кугель. – Вполне возможно, что угасание Солнца достигло уровня, не позволяющего больше как-либо регулировать его светимость, в связи с чем усилия гундов, ранее похвальные и полезные, больше не оказывают желаемого воздействия.
Майер растерянно воздел руки к небу:
– Подобные сложности превосходят мое понимание! Постойте-ка, к нам пожаловал нольде Гуруска! – Хозяин гостиницы обратил внимание Кугеля на крупного субъекта с грудью колесом и щетинистой черной бородой, остановившегося у входа. – Прошу меня извинить, я сейчас вернусь. – Поднявшись на ноги, Майер подошел к Гуруске и несколько минут обсуждал с ним какой-то вопрос, то и дело указывая на Кугеля. В конце концов чернобородый субъект решительно махнул рукой, прошествовал по саду к столу Кугеля и произнес гулким басом:
– Насколько я понимаю, вы утверждаете, что на Земле не осталось других эмосинариев, кроме гундов?
– Я не выступал с безапелляционными утверждениями, – осторожно возразил несколько уязвленный Кугель. – Я лишь позволил себе заметить, что посетил много стран и что нигде, кроме Гундара, мне не приходилось слышать об Ордене солнечных эмосинариев, в связи с чем я осмелился предположить, что какие-либо другие станции, регулирующие солнечное излучение, больше не существуют.
– В Гундаре «невинность» рассматривается как положительное свойство, а не просто не заслуживающее внимания отсутствие вины, – заявил Гуруска. – Мы не такие тупицы, как могли бы предположить иные потасканные бродяги.
Кугель сдержал замечание, готовое сорваться с языка, и удовольствовался пожатием плеч. Майер отошел в сторону вместе с Гуруской, и они побеседовали еще несколько минут, нередко поглядывая на Кугеля. Наконец чернобородый обладатель баса удалился, а владелец заведения вернулся к столу Кугеля.
– У гундарского нольде не слишком любезные манеры, – признался Майер, – но, в целом и в общем, он человек весьма компетентный.
– Мне не подобает высказывать какие-либо мнения по этому поводу, – сказал Кугель. – Но в чем, по существу, заключаются его обязанности?
– В Гундаре точности и методичности придается огромное значение, – пояснил Майер. – Мы считаем, что отсутствие порядка способствует беспорядку, и должностным лицом, ответственным за пресечение всевозможных капризов и отклонений от нормальности, является нольде… О чем мы говорили раньше? Ах да, вы упомянули об очевидном отсутствии волос у гундарских мужчин. Не могу предложить какое-либо неоспоримое объяснение этого факта. По словам наших мудрецов, полное облысение следует считать окончательным усовершенствованием человеческой расы. Другие, однако, больше доверяют древней легенде. Пара чародеев, Астерлин и Молдред, соревновались, стремясь заслужить благорасположение гундов. Астерлин обещал наделить их сплошным волосяным покровом, чтобы они никогда больше не нуждались в одежде. Молдред, напротив, предложил гундам облысение (со всеми сопутствующими преимуществами), и, разумеется, гунды отдали предпочтение ему. По сути дела, Молдред стал первым гундарским нольде, занимая ту должность, на которую теперь назначен Гуруска. – Владелец гостиницы поджал губы, глядя куда-то в пространство, за пределы своего сада. – Гуруска – человек недоверчивый. Он напомнил мне о неукоснительном правиле – я обязан просить всех временно останавливающихся у нас гостей ежедневно расплачиваться по счетам. Разумеется, я заверил его в вашей добропорядочности, не вызывающей никаких сомнений, но просто для того, чтобы умиротворить нашего градоначальника, утром я предъявлю вам счет.
– Это равносильно оскорблению! – высокомерно заявил Кугель. – Неужели мы обязаны униженно потакать любым прихотям Гуруски? Только не я, могу вас заверить! Я рассчитаюсь с вами так, как это обычно делается.
Хозяин заведения моргнул.
– Могу ли я поинтересоваться, как долго вы намерены оставаться в Гундаре?
ebooksa