Судебный чин, напоминавший Гренгуару крокодила, встал со своего места.
— Довольно! — сказал он. — Прошу господ судей не упускать из виду, что на обвиняемой найден был кинжал. Женщина, именуемая Фалурдель! Вы принесли с собой сухой лист, в который превратилось экю, данное вам дьяволом?
— Да, государь мой, — ответила она, — я отыскала его. Вот он.
Судебный пристав передал сухой лист крокодилу, — тот, зловеще покачав головой, передал его председателю, а тот — королевскому прокурору церковного суда. Таким образом лист обошел всю залу.
— Это березовый лист, — сказал Жак Шармолю. — Вот новое доказательство колдовства.
Один из советников попросил слова.
— Свидетельница! Два человека поднялись к вам вместе: человек в черном, который на ваших глазах сначала исчез, а потом в одежде священника переплывал реку, и офицер. Который же из них дал вам экю?
Старуха призадумалась на мгновение и ответила:
— Офицер.
Толпа загудела.
«Вот как? — подумал Гренгуар. — Это заставляет меня усомниться во всей истории».
Но тут опять вмешался чрезвычайный королевский прокурор Филипп Лелье.
— Напоминаю господам судьям: в показании, снятом с него у одра болезни, тяжело раненный офицер заявил, что, когда к нему подошел человек в черном, у него сразу мелькнула мысль, не тот ли это самый монах-привидение; что призрак настоятельно уговаривал его вступить в сношения с обвиняемой и на его, капитана, слова об отсутствии у него денег, сунул ему экю, которым вышеупомянутый офицер и расплатился с Фалурдель. Следовательно, это экю — адская монета.
Такой убедительный довод рассеял сомнения Гренгуара и остальных скептиков.
— Господа! У вас в руках все документы, — добавил, занимая свое место, чрезвычайный королевский прокурор, — вы можете обсудить показания Феба де Шатопер.
При этом имени подсудимая встала. Голова ее показалась над Толпой. Гренгуар, к своему великому ужасу, узнал Эсмеральду.
Она была очень бледна, ее волосы, когда-то так красиво заплетенные в косы и отливавшие блеском цехинов, рассыпались по плечам, губы посинели, ввалившиеся глаза внушали страх.
— Феб! — растерянно промолвила она. — Где он? Государи мои! Прежде чем убить меня, прошу вас, сжальтесь надо мной: скажите мне, жив ли он?
— Замолчи, женщина, — проговорил председатель. — Это к делу не относится.
— Смилуйтесь! Ответьте мне, жив ли он? — снова заговорила она, молитвенно складывая свои прекрасные исхудалые руки; слышно было, как цепи, звеня, скользнули по ее платью.