— Все отрицаю!
— Приступайте! — крикнул Шармолю.
Пьера повернул рукоятку, и испанский сапог сжался, и несчастная испустила ужасный вопль, передать который не в силах человеческий язык.
— Довольно, — сказал Шармолю, обращаясь к Пьера. — Сознаетесь? спросил он цыганку.
— Во всем сознаюсь! — воскликнула несчастная девушка. — Сознаюсь! Только пощадите!
Она не рассчитала своих сил, идя на пытку. Бедная малютка! Ее жизнь до сей поры была такой беззаботной, такой приятной, такой сладостной! Первая же боль сломила ее.
— Человеколюбие побуждает меня предупредить вас, что ваше признание равносильно для вас смерти, — сказал королевский прокурор.
— Надеюсь! — ответила она и упала на кожаную постель полумертвая, перегнувшись, безвольно повиснув на ремне, который охватывал ее грудь.
— Ну, моя прелесть, приободритесь немножко, — сказал мэтр Пьера, приподнимая ее. — Вы, ни дать ни взять, золотая овечка с ордена, который носит на шее герцог Бургундский.
Жак Шармолю возвысил голос:
— Протоколист, записывайте! Девушка-цыганка! Вы сознаетесь, что являлись соучастницей в дьявольских трапезах, шабашах и колдовстве купно со злыми духами, уродами и вампирами? Отвечайте!
— Да, — так тихо прошептала она, что ответ ее слился с ее дыханием.
— Вы сознаетесь в том, что видели овна, которого Вельзевул заставляет появляться среди облаков, дабы собрать шабаш, и видеть которого могут одни только ведьмы?
— Да.
— Вы признаетесь, что поклонялись головам Бофомета, этим богомерзким идолам храмовников?
— Да.
— Что постоянно общались с дьяволом, который под видом ручной козы привлечен ныне к делу?
— Да.
— Наконец, сознаетесь ли вы, что с помощью дьявола и оборотня, именуемого в просторечии «монахпривидение», в ночь на двадцать девятое прошлого марта месяца вы предательски умертвили капитана по имени Феб де Шатопер?
Померкший взгляд ее огромных глаз остановился на судье, и, не дрогнув, не запнувшись, она машинально ответила:
ebooksa