• Принятие себя не равно пассивному согласию с поражением.
• Сострадание к себе иногда требует выбирать трудный, но более полезный для себя путь.
Часть 6. О страхе
Глава 22. Прогоните тревогу!
Я всегда боялась высоты и старалась обходить высокие места. В какой-то момент я познакомилась со своим будущим мужем, и мы поехали в Италию. Мы стояли у подножия Пизанской башни, муж держал в руке два билета. Нам предстояло подняться на самый верх. У меня сперло дыхание даже при виде башни под наклоном 3,99 градуса, которая может вот-вот упасть.
Меня замутило, сердце застучало. Но, раз купили билеты, придется подниматься. Наверх вела узкая спиральная лестница с каменными ступенями. Опора под ногами неровная, и чем выше взбираешься, тем сильнее ощущение, что башня вот-вот обрушится. Во всяком случае, так мне тогда казалось. Сзади меня выстроилась цепочка людей, и приходилось подниматься дальше. На самом верху наклон еще более экстремальный.
Все подходили к краю полюбоваться видом, а меня неудержимо тянуло к земле. Я отодвинулась от края как можно дальше и осела на пол. Бесполезно было делать вид, что я присела отдохнуть, но я нисколько не стеснялась, поскольку до смерти боялась свалиться вниз. Конечно, на полу не было безопаснее, но логика у меня отключилась. Мозг настойчиво посылал всему телу команду расслабиться. Я уставилась на каменную плиту в стене, лишь бы не смотреть за пределы башни, а потом скорчилась в углу. Мэтью сфотографировал меня, и теперь нам есть над чем посмеяться. Но что же тогда произошло? Откуда взялся порыв сесть на пол?
С детства я страдала акрофобией. При виде билетов я представила себя на высоте, и организм отреагировал: сердце забилось быстрее, дыхание участилось, ладони вспотели. Наклон башни не оставлял сомнений в том, что я расшибусь насмерть. Система сигнализации мозга потребовала, чтобы я осталась в безопасном месте. Но она, как и детектор дыма, не учитывает всех факторов. Ее задача — дать сигнал, почуяв тревогу. Она уловила физиологические проявления стресса, получила информацию об окружающей среде через органы чувств и сопоставила это с ситуацией из прошлого, когда я чувствовала себя аналогично. Точно так же детектор дыма срабатывает и от подгоревшего тоста.
Мозг подсказал сесть на пол, и тело охотно повиновалось (на радость окружающим). Страх охватил меня без остатка, и я была готова на все, лишь бы оказаться в безопасности. Это непреодолимое желание — не сбой работы мозга, а его забота о нас. Мой поступок не избавил меня от риска падения, но дал ощущение, что я под защитой.
Чаще всего мои клиенты спрашивают, как избавиться от тревоги. Хороший вопрос. В лучшем случае беспокойство вызывает дискомфорт, а в худшем лишает способности здраво рассуждать. В тревожном состоянии организм интенсивно работает, и это сильно выматывает. Каждый день тревожиться невозможно.
На Пизанской башне я сделала кое-что неправильно, и это усугубило боязнь высоты. Я изо всех сил старалась не бояться: села на пол, не смотрела вокруг, даже иногда закрывала глаза и говорила себе, что я внизу, на земле. Ступив на траву площади Чудес, я испытала облегчение и только тогда успокоилась. Мозг воскликнул: «Уф! Ну и в переделку мы попали. Давай никогда не будем повторять». Я старалась быстрее отогнать страх. Но все, что приносит мгновенное облегчение, в долгосрочной перспективе усугубляет проблему.
Если бы я знала то, что знаю сейчас, и поднялась на башню с целью избавиться от страха высоты, то сделала бы все иначе. Стоя наверху, я осматривала бы окрестности. Боялась бы я не меньше, но позволила бы страху присутствовать, медленно дыша. Я напомнила бы себе, что боялась высоты в детстве, а потому тело и мозг реагируют таким образом. Поддерживая медленный темп дыхания, я сосредоточилась бы на своей цели — ради чего поднялась. Только успокоившись, я спустилась бы вниз. Все это я повторяла бы, сколько возможно, по разу в день, и в результате организм адаптировался бы к обстоятельствам и страх стал бы меньше.
Страх — часть реакции выживания. Он должен причинять заметный дискомфорт и сопровождаться сильным стремлением укрыться и больше не попадать в подобные обстоятельства. В ситуациях жизни и смерти эта реакция незаменима. Услышав над ухом автомобильный гудок, вы отскочите к тротуару быстрее, чем могли себе представить. После этого вы ощутите прилив адреналина. Все это — идеальный пример реакции выживания. Она работает так быстро, что вы не успеваете подумать, реальна ли опасность. За любой угрозой следует моментальная реакция. Вы живы. «Спасибо, мозг».
Когда реальной опасности нет, реакция не меняется. Вас попросили высказаться на совещании, и сердце заколотилось — так оно готовит организм к активным нагрузкам. Если вы испугаетесь, выскочите из кабинета и больше никогда не пойдете на совещание, то не наберетесь положительного опыта в этой ситуации.
Все, что быстро избавляет от страха, подпитывает его. Каждый раз, отказываясь от чего-то, вы подтверждаете предположение мозга, что это небезопасно или что вы не справитесь. Однако лишая себя нового опыта, вы обедняете свою жизнь. Пытаясь избавиться от страха сегодня, завтра вы не осилите его и, возможно, совершите неправильный жизненный выбор.
Желая оградить себя от страха, вы делаете из него реальную проблему, диктующую вам, что делать. Мы боимся незнакомых ситуаций, творческих решений и нового опыта. Но если откажемся от всего этого, то с чем останемся?
Выводы
• Желание избавиться от тревоги естественно. Так и задумано, что она доставляет неприятные ощущения.
• Чтобы преодолеть страх, придется встретиться с ним лицом к лицу.
• Избегание страха дает краткосрочное облегчение, но усиливает тревожность в долгосрочной перспективе.
ebooksa