Гендальев

– Да уж, – пробормотал Гендальев. – И что же, с тех пор он взял тебя на работу в знак благодарности, и ты так и работаешь на него, охранником?

– Да, – ответил Муса. – В знак благодарности и действительно работаю. Хотя знаешь, охранник это официально. Так, по правде, у меня работа не совсем с этим связана. Скорее помощник по непыльным делам. Вот сейчас я приехал на три дня раньше в ваш город, чтобы тут всё проверить, уточнить организационные моменты, номера в гостинице, площадка для вещания – он же традиционно на свежем воздухе будет мудрое травить. Вот я закончил дела и сразу тебе набрал.

– Круто. А телефон мой как узнал?

Муса улыбнулся.

– Много знакомых появилось. Лошо, он по всему миру уважаем. Есть теперь связи и в нашей полиции. А там, сам знаешь, базу открыл и всё есть.

Гендальев присвистнул.

– Да уж знаю, но вот широта связей этого Лошо. Новость, конечно. Даже эти пещерные монахи, оказывается, бюрократизированы до мозга костей…

– Ну, во-первых, не пещерные монахи, я же сказал. Лошо – он как бы выше всего этого. Выше денег, власти, духовной проституции всякой под эгидой аскетизма. Он выше всего этого, но, тем не менее, управляться может с любой, даже самой запутанной мерзостью, делая её в результате проще некуда. За это его все и любят. Вот. Ну а во-вторых, лично он никакой бюрократией не занимается, для этого у него есть я и ещё около сотни других помощников. Мы стоим между ним и бренным миром, так сказать, связисты. И это позволяет ему полностью растворяться в высоких материях. Процентов восемьдесят времени.

Виктор покачал головой.

– Да, друг, много интересного я сегодня узнал. Ну и платит он тебе, надо полагать, выше среднего?

– Удивительно, но начав регулярно соприкасаться с этим человеком, я перестал думать о деньгах. А как только я перестал о них думать, их у меня стало больше чем достаточно, – ответил Муса.

– Так, стало быть, выше среднего платит всё-таки?

– Ну, стало быть, да.

– Поняяятно… слушай, а изъясняешься ты с ним как? Вроде у тебя способностей к языкам иностранным не припомню.

– У него переводчиков целый арсенал, – сказал Муса. – К тому же за эти годы уже подучился и его языку. Многое уже понимаю так.

– Индийский?

– Ну, нет, у них там множество диалектов, урду, маратхи. Лошо в основном на маратхи говорит. Для изучения он очень труден, проще хинди – его он конечно тоже понимает. А я так, урываю по чуть-чуть, где что могу. Главное, что после того как я его спас тогда на Шри-Ланке, я у него теперь что-то вроде живого талисмана. Персона грата, так сказать.

Гендальев выпучил губу и снова покачал головой:

– Круто! Долгих старикану лет!

Муса рассмеялся: