Гендальев

«Мало половин, мало-мало половин» – донеслось из колонок без всякого выражения, и Лиза стала подпевать.

– Она что, рвотой захлёбывается? – проворчал Гендальев.

– Вообще-то, это звезда «Чердака-2», – обиделась Лиза.

– Понятно, – сказал Гендальев и выключил радио. – Приехали.

Они остановились возле решётчатых ворот. Из будки рядом вышел сторож и, лениво отогнав лающих собак, подошёл к машине:

– Если хотите проехать на территорию в автомобиле, надо заплатить.

– Спасибо, мы пешком, – сказал Гендальев.

Они вошли на территорию кладбища и углубились в дебри памятников.

У входа здесь были прямо-таки мини мавзолеи один другого круче. Мраморные плиты, миниатюрные часовенки, мемориальная стена на одного человека и даже несколько бюстов в человеческий рост. Это были VIP-места для выдающихся жуликов, приближённых к высокому криминалу, чиновников, генералов-оборотней и прочих лиц, положивших свои жизни на процветание «воровского блага».

По мере углубления в территорию, могилы становились скромнее, и чем дольше приходилось идти через репейники, тем дешевле здесь были места.

Проплутав с четверть часа, Гендальев наконец нашёл могилу родителей.

– Вот, – сказал он, остановившись перед ржавой оградкой, за которой стоял перекошенный, запачканный птичьим помётом памятник.

Внутри оградки всё густо заросло сорняком.

– Дааа. Любили вы своих родителей, – констатировала Лиза. – И я кажется, только сейчас поняла, что ты мне ничего о них не рассказывал.

Он не ответил. Да и что было на это сказать? В их семье не было принято поддерживать религиозные традиции. Что вообще было принято в их семье? Что такое эта, «их семья»? Когда родители погибли, ему и десяти не исполнилось, а Оксана никогда не думала о том, чтобы приходить сюда убираться и, склонив голову в скорбной позе, рассказывать этой земле и этим атрибутам старого как мир бизнеса о своих проблемах и нужде.

Чтобы вспоминать родителей, ей не нужно было ходить на какое-то там кладбище. И тем более это не было нужно Гендальеву в его разнузданной и избалованной юности.

Так и вышло, что были они здесь с сестрой за всё время, от силы раз пять. И всё это было ещё до его службы в армии.

Где-то среди частокола из крестов и невысоких деревьев притаилась птица. Птица издала возглас, почти как человеческий, сильно напоминающий гнусавую букву «а». Будто выкрикивала это из глубины своего птичьего горла, как если бы этот звук выстреливал из неё как из рогатки:

«…А!»

Ей вторила другая птица, словно пытаясь затмить это «…А!» своим, более хитрым мотивом: