Ностальгия

— Белых грачей не бывает, — зачем-то говорю я. — Где я?

— В Олинде, где ж еще, садж! — Второй голос, со стороны головы. Выворачиваю шею, как могу. Кошу глазом. Вижу только припорошенную пылью броню на спине. Спина качается.

— Как в Олинде? Я же в Косте был…

— Не, брат. В Косте ты быть никак не мог. Косту еще полмесяца назад взяли. Ты в Олинде, не сомневайся. Не дрейфь, выкарабкаешься, братан. И не таких откачивали.

— Какое число сегодня? — спрашиваю.

— Десятое декабря. Вам вредно говорить, сержант, — пыхтит молодой голос со стороны ног.

— Десятое… — Мир качается вместе с носилками. — Шутник, блин…

Снова говорящая спина:

— Садж, помолчи. Нельзя тебе трепаться. Стас, кончай треп, видишь, бредит чувак.

Олинда. Десятое. Хохма. Ну и глюки. Как настоящее все. Точно, чип с катушек слетел. Брежу. Почему брежу? Какой, на хрен, чип? Я же сгорел. Поджарился, как на сковородке.

Свист лопастей. Далекие выстрелы. Одиночные. Темнеет. Край неба розовый сквозь хмарь.

— Задвигай! — Меня обхлестывают ремнем, чтобы не болтался дерьмом в проруби. Вталкивают в полозья и вкатывают в темное нутро вертушки.

— Норма! По коням! — Пандус за мной с гудением поднимается. Мягкий гул давит на уши. Качает. Взлетели. Зажигается свет. Справа, куда так и смотрю на вывернутой шее, чья-то улыбка. Сытый из первого отделения. Глаза его пусты — накачан дурью до бровей. Голова его торчит из застывшей бурыми комками реанимационной пены. Но меня узнает.

— Привет, Француз! — бормочет он.

Отворачиваюсь. Не хватало еще с призраками болтать. Слева чье-то лицо. Край пончо, который накрывает его, сполз набок. Что-то знакомое. Кровь запеклась на подбородке. Это же… Калина! Мать моя женщина, да что это такое! Дергаюсь резко, пытаясь отползти от жуткого соседства.

— Э нет, садж, — веселый голос, — потерпи, братан. Скоро приедем. Девки, солнышко. Все дела… Все как раньше. Что-то дурь тебя не берет. Стас, вкати ему боевого.

Холодное прикосновение к шее. Коротко пшикает инъектор. Пончо с жестким шуршанием закрывает лицо мертвеца.

— Слышь… док… там лейтенанта рядом не было?

— Был, был, — успокаивает голос. — Аккурат рядышком с тобой лежал. Извини, его следующим рейсом заберем. Ему спешка ни к чему уже.

Я снова поворачиваю голову. Сытый все еще улыбается устало, но глаза его уже закрыты. От этого кажется, будто покойник скалится. В башке плывет все. Десятое декабря. Олинда. Коста-де-Сауипе. Новый год. Майор О"Хара. Струя из огнемета.