Что ж, предсказуемо. Если бы отель очевидно разваливался, расследование давно началось бы – и завершилось логично. Но ведь сын Федора Михайловича заметил лишь отсутствие туристов, к номеру у него претензий не возникло.
– Там был ремонт? – поинтересовалась Полина. – Не капитальный десять лет назад, а отдельно от других корпусов.
– Большого не было.
– А небольшой?
– Был, – неохотно признал Айдин.
– Когда?
– Да всегда! Всегда ходили, трещинки мазали. Трещин быть не должно. Только появлялась, тут же мазали краской сверху. Все было хорошо.
Бармен и правда считал, что это хорошо, показатель ответственного подхода со стороны администрации. Однако Полина уловила в его словах совсем другой смысл.
– Как часто появлялись эти трещины? Раз в день? Раз в неделю?
– Не знаю… Зачем мне знать? Но они всех раздражали.
– На чем они появлялись, только на стенах? – допытывалась Полина.
– На всем. На стенах. На потолке. Иногда на полу. На всех этажах. Ну и что с того?
Он как будто не замечал, что в корпусе, в котором они находились, никаких трещин нет. Может, и правда не замечал, у бармена совсем другие заботы.
– Кто занимался ремонтом?
– Были люди… Умерли там. У каждого здания свои, и те умерли.
– Как они объясняли эти трещины? Они замазывали их часто, наверняка злились… Что они говорили по этому поводу?
Айдин уже смотрел на девушку с нескрываемой неприязнью. Необходимость вот так отчитываться перед женщиной его злила. Но сделать он ничего не мог, а Полине его неприязнь была даже на руку. Он станет отвечать быстро, не думая, лишь бы раздражающая собеседница поскорее ушла.
– Ничего не говорили. Что-то про Уура, он был виноват… Так не все думали, просто кто-то из старших наших, которые тут давно были…
– Как давно?
– Еще с «Акгюль», – пояснил бармен. – Работали там, нанялись тут. Они из поселка, так удобней, вариантов немного. Другие, кто на ремонте был, вообще не знали, что происходит. А кто работал в «Акгюль», те считали, что виноват Уур.