Она взглянула на часы. Встала. Положила в сумку тонкую стопку отпечатанных листов.
– Так, рассказы взяла, еще скинула их на флешку, на всякий случай. Документы, деньги. Ничего не забыла. Пожелай мне удачи и не забудь включить телевизор.
Я поцеловал Катеньку в щечки.
– Удачи тебе! Не волнуйся, не стесняйся там. Все будет хорошо. Сразу позвони после эфира. Ни пуха, ни пера!
– К черту! – Катя подняла руку и сделала пальцами знак победы.
Я стоял у входной двери и смотрел, как сестренка идет по дорожке к калитке. Вот она открыла замок, шагнула за ворота и скрылась из глаз.
Я вернулся на кухню и налил кофе. Посидел немного. Волнение сестры передалось и мне. Лучшим способом успокоиться для меня всегда была работа. Требовалось закончить подарок для Катюшки. Я решил вручить ей футляр-подставку для планшета. А сделал я подарок из лунного эбена, кусок этого редчайшего дерева мне когда-то привез Муштаков, и я приберегал его для особого случая.
В принципе, оставалось немного отполировать тыльную часть футляра – и все. Планшет с вечера Катенька оставила в зале. Я пошел за ним. Он лежал там, а рядом – мобильник сестры.
– Ну, Катя, ну, растяпа! – сказал я в сердцах.
Взял планшет и пошел в мастерскую. Примерил. В футляре он лежал плотно и на подставке держался надежно. Очень красиво получилось. Я отнес его обратно и вернулся к работе.
Потом подошло время эфира, я включил телевизор. Очень надеялся, что Катюша попадет в кадр. Но камера в основном показывала Куприна и передние ряды зрителей. Передача мне не понравилась. Как и сам писатель. Он нервничал, это бросалось в глаза даже через экран. Вопросы задавали странные, вовсе не детские. В общем, бред какой-то.
Куприна попросили прочесть что-нибудь у юных писателей и дать советы. Все потянули к нему листы. Он начал выбирать. Почему-то долго так это длилось… А потом… потом махнул рукой, камера повернулась – и я увидел Катюшку! Он выбрал ее! Она прижала листочки и стала спускаться с трибуны. Какой же у нее был смущенный вид! Но мечта сестры сбылась.
Я смотрел на Катеньку и не слышал, как Куприн читает рассказ. Потом он отложил листок. Катя замерла, словно перед приговором. Я – тоже. Писатель похвалил ее. У меня гора свалилась с плеч. А Катя чуть не упала от счастья – такой восторг был на ее лице!
– Поздравляю тебя, сестренка! Ты самая лучшая, – сказал я.
Передача закончилась.
В голову лезли разные мысли. Я представлял состояние Катюшки после разговора с писателем. Потом подумал: а если Куприн ошибся или просто хотел показаться любезным? Вдруг в дальнейшем Катеньке все-таки посоветуют бросить литературу? Как-никак дислексия… Стал гнать эти страхи. Упорства и терпения сестре хватало. Я ведь тоже когда-то поначалу полагал: никогда не достигну уровня Муштакова! А в последнюю нашу встречу мастер признался, что ему больше нечему меня учить…
Подставка для планшета была готова. Я обернул ее цветной бумагой и перевязал ленточкой, сверху прикрепил большой бант. Катюшка не переваривала все эти розовые куси-пуси, поэтому бант я сделал темно-желтый. Отнес подарок к себе в комнату, убрал в тумбочку. Пошел в кухню…
Я заканчивал обедать. Зазвонил мобильник. Номер был незнакомый. Я подумал, что это кто-то из новых клиентов. Но услышал голос сестры. Она плакала.
– Вова! Вовочка!
Меня как жаром обдало.