– В конце концов, раз уж мы должны умереть вместе – и я жажду этого так же, как и ты, потому что устал от такой жизни… Ты понимаешь? Подожди, не двигайся, сейчас развяжу… Достаточно тебе сказать: „Нет!“ – и все будет кончено для всего света. Ты права, ты во всем права! Зачем ждать до завтрашнего вечера? Ах да! Ведь так будет куда лучше. У меня всегда была болезненная слабость к красивым жестам, ко всему грандиозному, ребяческая слабость… А в этой жизни надо думать только о себе… о своей смерти. Все прочее бесполезно! Ты видишь, какой я мокрый? Ах, дорогая моя, мне не следовало выходить. Собачья погода. А еще, Кристина, мне кажется, что я брежу. Ты знаешь, тот, из-за кого раздался звонок там, на озере… он очень похож… Вот так, а теперь повернись. Ты довольна? О боже мой, твои запястья! Кристина, я причинил тебе боль? Только за одно это я заслужил смерть. Кстати, насчет смерти: я должен спеть свою мессу.
Слушая эти бессвязные речи, я не мог отделаться от страшного предчувствия. Я тоже однажды позвонил в дверь Эрика, конечно сам того не ведая. Наверное, я привел в действие какую-то охранную сигнализацию… И я помню, как из черной как чернила воды показались две руки… Кто же этот несчастный, заблудившийся здесь, у озера?
Мысль об этом бедняге едва не отвлекла меня от ухищрений Кристины, но виконт де Шаньи шепнул мне на ухо волшебное слово: „Свободна!“ И все-таки кто был тот несчастный? По ком сейчас звучит заупокойная месса?
О, это была неистовая и возвышенная музыка! Нам чудилось, сотрясаются стены дома на озере и содрогаются земные недра. Мы прижались к зеркальной стене, чтобы лучше слышать, что делает Кристина Даэ, какой ход предпринимает ради нашего спасения, но больше ничего не было слышно, кроме заупокойной мессы. Скорее, это была месса обреченных на вечное проклятие. Как будто глубоко под землей возник хоровод демонов.
Я вспоминаю, что „Dies irae“ гремел как гроза. Вокруг нас сверкали молнии. Я слышал прежде, как поет Эрик. Он мог заставить звучать даже каменных человекоподобных быков у стен Мазендаранского дворца. Но так он не пел никогда. Никогда! Сегодня он творил, как бог-громовержец.
Вдруг пение и звуки органа оборвались столь внезапно, что мы с виконтом отшатнулись от стены. Потом изменившийся, ставший каким-то металлическим голос Эрика произнес:
– Что ты делаешь с моей сумочкой?»
Глава 24
Пытки начинаются (Продолжение рассказа Перса)
«– Что ты делаешь с моей сумочкой? – с яростью повторил его голос.
Кристина Даэ в тот момент дрожала едва ли не сильнее, чем мы.
– Значит, вы для этого хотели освободиться: чтобы взять мою сумку?
Послышались торопливые шаги – шаги Кристины, которая направлялась в комнату в стиле Луи-Филиппа, пытаясь найти защиту возле нашей стены.
– Почему ты убегаешь? Отдай сумку! Разве ты не знаешь, что в этой сумке жизнь и смерть?
– Послушайте, Эрик, – жалобно проговорила девушка, – но я подумала, что с этих пор мы будем жить вместе и все в этом доме принадлежит и мне тоже.
Это было сказано таким дрожащим голосом, что и нам стало до боли жаль Кристину. Должно быть, несчастная собрала все оставшиеся силы, чтобы превозмочь ужас. Однако детское притворство и тем более дрожь в голосе не могли обмануть этого монстра.
– Вам известно, что в сумке только ключи. Зачем они вам? – спросил Эрик.
– Я хотела зайти в комнату, где еще не была, вы ее от меня прячете… Простое женское любопытство, – сказала она, пытаясь придать словам игривый тон, но это лишь усилило настороженность Эрика, поскольку звучало фальшиво.
– Не люблю любопытных женщин! – бросил в ответ Эрик. – А вам следовало бы поостеречься, вспомнив историю Синей Бороды. А теперь отдайте сумку! Отдайте сумку! А, ты хочешь оставить себе ключ, любопытная малышка!
Он расхохотался, когда Кристина вскрикнула от боли. Эрик вырвал у нее сумочку.
ebooksa