– Деревья.
– А на деревьях?
– Птицы, наверное…
– Ты видела птиц?
– Нет, птиц я не видела.
– Тогда что ты видела? Вспомни! Ты видела ветки! А что на одной из веток? – продолжал допытываться он зловещим голосом. – Виселица! Вот почему я назвал свой лес „камерой пыток“. Видишь, это просто так говорится… Чтобы было смешнее. Я никогда не использую общепринятых выражений. Но довольно, я очень устал, видишь ли, мне надоел этот дом, где есть лес и „камера пыток“. Устроиться, как последний шарлатан, на дне котлована с двойным дном. С меня хватит… хватит! Я хочу иметь тихую квартирку с обычными дверями и окнами, иметь порядочную жену, как у всех людей! Ты должна понять меня, Кристина, я не должен постоянно повторять тебе это. Мне нужна жена, как всем прочим! Жена, которую я бы любил, с которой бы прогуливался по воскресеньям и которую бы смешил всю неделю. Ты не соскучишься со мной, Кристина! У меня в запасе куча всяких фокусов, не считая карточных. Хочешь, я покажу фокус с картами? Это нас развлечет хоть на несколько минут в ожидании завтрашнего вечера. Кристина, маленькая моя Кристина! Ты меня слышишь? Ты больше не оттолкнешь меня? Ты меня любишь? Нет, не любишь! Но это не важно – ты меня полюбишь! Раньше ты не могла даже взглянуть на мою маску, потому что знала, что там под ней. А теперь ты смотришь и не отталкиваешь меня… ко всему можно привыкнуть, было бы желание… сильное желание! Сколько молодых людей, которые не любили друг друга до свадьбы, а потом начинали просто обожать. Ах, я сам уже не знаю, что несу! Зато тебе будет весело со мной: на свете нет никого – клянусь перед Господом Богом, который соединит нас, если ты будешь разумно вести себя! – нет никого, кто сравнился бы со мной в чревовещании. Я – первый чревовещатель во всем мире! Ты смеешься… Может, ты мне не веришь? Тогда слушай!
Подлец (который и вправду был первым чревовещателем в мире) заговаривал девушку – я чувствовал это, – чтобы отвлечь ее внимание от „камеры пыток“. Глупый расчет! Кристина думала лишь о нас. Она несколько раз повторила умоляюще и пылко:
– Погасите окошко! Погасите окошко, Эрик!
Поскольку она поняла, что свет, внезапно вспыхнувший в маленьком окошке, свет, о котором так зловеще говорил этот монстр, означает нечто страшное, – ее успокаивало только то, что она увидела нас обоих в потоке света целыми и невредимыми. Но она чувствовала бы себя гораздо спокойнее, если бы свет погас.
Между тем сеанс чревовещания начался.
– Смотри, – говорил Эрик. – Я слегка приподнимаю маску. Только чуть-чуть… Ты видишь мои губы? То, что у меня вместо губ? Они не шевелятся: рот плотно закрыт – это отверстие, заменяющее рот! – и тем не менее ты слышишь мой голос. Я разговариваю животом, это совсем просто, и это называется „чревовещание“! Это довольно известный трюк. Слушай мой голос: куда его направить? В твое левое ухо? Или в правое? В стол или в шкатулочки черного дерева? Тебя это удивляет? Вот мой голос резонирует в шкатулках! Хочешь, он будет звучать издалека или вблизи… Он может быть раскатистым, звонким или гнусавым… Ты удивлена? Мой голос повсюду! Слушай, дорогая, он доносится из правой шкатулки, он спрашивает: „Повернуть скорпиона?“ А сейчас – крак! – слушай, он спрашивает из левой шкатулки: „Повернуть ящерицу?“ А теперь – крак, и он уже в кожаной сумочке. Что он говорит? „Во мне жизнь и смерть!“ А вот он в гортани Карлотты, в самой глубине ее золотого горла, хрустального горлышка Карлотты, честное слово, и он говорит: „Это я – госпожа жаба! Это я пою: «Я слышу голос отдаленный… Ква! Что звучит… Ква! Ква!»“ И вот он уже в кресле, в ложе Призрака: „Мадам Карлотта сегодня поет так, что не выдержит и люстра!“ А теперь, крак! Ха! Ха! Ха! А где теперь голос Эрика? Слушай, милая моя Кристина, слушай! Он уже в „камере пыток“! Слушай меня! Это я говорю из „камеры пыток“. И что же я говорю? Я говорю: „Горе тем, кому повезло с носом, тем, у кого нормальный нос и кто зашел в эту камеру!“ Ха! Ха! Ха!
Проклятый голос отвратительного чревовещателя! Он был везде и повсюду! Пройдя через невидимое окошко, через стены, он витал вокруг нас, между нами… Эрик был здесь! Он говорил с нами. Мы уже приготовились броситься на этого невидимку, но он, быстрее и неуловимее, чем эхо звучащего голоса, перескочил через стену.
После до нас не доносилось ни звука. Наконец мы услышали, как Кристина говорит:
– Эрик! Эрик! Как вы меня утомили своим голосом. Замолчите, Эрик! Вам не кажется, что здесь становится жарко?
– О да! – ответил голос Эрика. – Жара становится невыносимой.
И снова хриплый от страха голос Кристины:
– Что это? Стена совсем горячая! Просто обжигающая!
– Я объясню вам, дорогая Кристина: это из-за того леса за стеной.
– Что вы хотите сказать? Какой лес?
– Так вы не поняли, что это „конголезский лес“?
ebooksa