Бегущий человек. Худеющий (сборник)

22
18
20
22
24
26
28
30

– Я этого не выдержу, – забубнила Амелия Уильямс. – Мне проще дернуть тебя за руку и поставить крест на моих мучениях. Все равно этим все закончится, не так ли?

– Не нужно тебе… – Тут распахнулась портьера между салонами, и в проход влетел Маккоун. Лицо его оставалось спокойным, но сквозь маску спокойствия отчетливо проступал животный страх.

– Миссис Уильямс, приготовьте, пожалуйста, кофе. На семерых. Придется вам возложить на себя обязанности стюардессы.

Она поднялась, уставилась в пол.

– Куда мне идти?

– Прямо. Ваш нос вам подскажет. – Такой вежливый, угодливый и в то же время готовый отшвырнуть Амелию в сторону, попытайся она реализовать высказанную угрозу.

Она зашагала по проходу не оглядываясь.

Маккоун долго сверлил взглядом Ричардса.

– Ты отдашь взрывчатку, если я смогу пообещать тебе амнистию, приятель?

– Приятель. В твоих устах даже это слово звучит мерзко. – Он поднял свободную руку, посмотрел на нее. Капельки засохшей крови, ссадины, царапины – следы прогулки по лесам Мэна. – Просто мерзко. Смердит, как два фунта дерьма. Противно слушать.

– Амнистия, – повторил Маккоун. – Как звучит это слово?

– От него отдает ложью, – заулыбался Ричардс. – Жирной гребаной ложью. Или ты думаешь, я не знаю, что ты всего лишь наемный работник?

Маккоун побагровел.

– Мне будет приятно самолично покончить с тобой. Всадить разрывную пулю тебе в голову, чтобы она разлетелась, как тыква. Они наполнены газом. И взрываются внутри. С другой стороны, выстрел в живот…

– Ты доигрался! – заорал Ричардс. – Вырываю кольцо!

Маккоун заверещал. Отступил на два шага, шмякнулся задом о подлокотник кресла 95 по другую сторону прохода, потерял равновесие, перелетел через подлокотник, руки прикрыли голову, ноги повисли в воздухе.

Руки так и застыли, с растопыренными пальцами, словно окаменевшие птицы. Из-под них виднелась меловая посмертная маска, на которую кто-то в шутку нацепил очки.

Ричардс расхохотался. Поначалу сам не узнал своего смеха. Как давно он смеялся по-настоящему, от души? Вроде бы никогда. Он же не жил – изо всех сил, каждую минуту боролся за выживание. И вот теперь расквитался за все.

Мерзавец.

Голос подвел Маккоуна. Шевелились только губы. Лицо у него перекосилось, стало похожим на морду затертого до дыр старого плюшевого медвежонка.