– О чем речь…
Джинелли вышел. Билли лег в постель и аккуратно положил рядом перевязанную руку, понимая, что, если повернется во сне и надавит на нее, проснется от боли.
Он быстро заснул и ни разу не потревожил больную руку.
На сей раз не было страшных снов.
Когда проснулся, людей с сетчатыми ловушками в комнате не было. Напротив него в кресле сидел Джинелли и читал книжку «Это дикое похищение», попивая пиво из жестянки. За окном была темень.
На телевизоре стояли еще четыре банки. Билли облизнул губы.
– Мне бы тоже баночку, – проскрипел он.
Джинелли посмотрел на него.
– Ага! Рип ван Винкль вернулся к жизни. О чем речь! Сейчас открою тебе одну.
Он поднес Билли банку пива, и тот выпил ее всю единым махом. Хорошее, прохладное пиво. Потом ссыпал в пепельницу содержимое флакона эмпирина (подумал: пепельниц в мотелях куда меньше, чем зеркал, но все же хватает). Выудил одну таблетку и запил ее пивом.
– Как рука? – спросил Джинелли.
– Получше. – Отчасти это было ложью. Рука сильно болела. Но, с другой стороны, это было и правдой. Потому что Джинелли все еще был здесь и не бросил его. Его присутствие действовало лучше всяких эмпиринов и дозы «Чиваса». Больнее всего бывало в одиночестве, только и всего. Отсюда мысли перешли к Хейди, потому что ей бы следовало быть здесь, с ним, а не этому гангстеру. Увы, Хейди жила себе в Фэйрвью, упрямо отвергая истину, потому что копание в деталях привело бы ее к осознанию собственной вины. Хейди этого не желала. Обида запульсировала в нем с ударами сердца. Что там сказал Джинелли?
– А что это у тебя в сумке? – спросил Билли. Сумка стояла на полу.
– Товары, – ответил Джинелли. Он бросил последний взгляд в книжку и швырнул ее в мусорную корзинку. – Не смог найти Луиса Лямура.
– Что там за товары?
– Да это так – на потом. Когда пойду с визитом к твоим цыганским друзьям.
– Слушай, не будь идиотом, – встревоженно сказал Билли. – Ты что – хочешь закончить, как я?
– Спокойно, спокойно, – сказал Джинелли. Говорил несколько удивленно, но успокоительно. Зато безумный огонек по-прежнему играл в его глазах.
– Кончай с этими успокоительными хреновинами, – сказал Билли. – Лучше скажи, что ты намерен предпринять.