– Говоришь, Бог на вашей стороне? – невнятно сквозь слезы проговорила она. – Ты так сказал, да? Так будешь гореть в аду за такое кощунство. Мы, значит, гиены? Если мы такие, то это люди вроде твоего дружка сделали нас такими. Мой прадедушка говорит, что проклятий нет, есть только зеркала, которые держишь перед душами мужчин и женщин.
– Вылезай, – сказал он. – Мы не можем разговаривать. Мы даже не слышим друг друга.
– Вот уж верно.
Джина открыла дверцу и вышла. Когда Джинелли отъезжал, она закричала пронзительно:
– Твой друг – свинья и подохнет тощим!
– Но я так не считаю, – сказал Джинелли.
– Что имеешь в виду?
Джинелли посмотрел на часы. Время перевалило за три часа.
– В машине расскажу, – сказал он. – Тебе предстоит свидание в семь часов.
Билли физически ощутил страх, словно кольнуло внутри.
– С ним?
– Так точно. Поехали.
Когда Билли поднялся, начался приступ аритмии – самый долгий. Он закрыл глаза и ухватился за грудь, за то, что осталось от груди. Джинелли обнял его.
– Уильям, тебе плохо?
Он посмотрел в зеркало и увидел в нем свое отражение, держащее в объятиях гротескное существо в каких-то балахонах вместо одежды. Приступ прошел, сменившись куда более знакомым чувством белой ярости, направленной против старика… и Хейди.
– Все в порядке, – сказал он. – Куда мы едем?
– В Бангор, – ответил Джинелли.
Глава двадцать третья: Расшифровка
Они взяли «нову». Обе оценки, которые высказал о ней Джинелли, оказались справедливыми: в машине пахло коровьими лепешками, и бензин она жрала огромными порциями. Джинелли сделал остановку примерно в четыре часа и купил приличную корзину моллюсков. Припарковались на придорожной стоянке, разделались с ними и с шестью банками пива. Пара-тройка семейных групп, устроивших на стоянке пикник за столиками, посмотрели на Билли Халлека и переместились подальше от них.
Пока ели, Джинелли закончил историю. Много времени это уже не заняло.