– Примерно в одиннадцать вечера я уже был в комнате Джона Три. Я бы и раньше туда вернулся, но сделал несколько петель и восьмерок по пути, чтобы убедиться в отсутствии хвоста. Из комнаты позвонил в Нью-Йорк и послал одного парня к телефонной будке с тем номером, что я дал девице. Попросил его подклеить микрофон и записать разговор на магнитофон. Это такая игрушка, которую используют репортеры, чтобы записывать телефонные интервью. На пересказы не хочу полагаться, Уильям. Попросил его позвонить мне с записью разговора, как только она повесит трубку.
Пока ждал звонка, продезинфицировал царапины, которые она мне сделала. Не хочу сказать, что у нее гидрофобия или что-то в этом роде, Уильям, но в ней было столько ненависти, знаешь…
– Знаю, – подтвердил Билли и мрачно подумал: еще бы не знать.
Звонок раздался в двенадцать пятнадцать. Закрыв глаза и приложив пальцы ко лбу, Джинелли воспроизвел Билли почти точный текст беседы в записи на магнитофон.
Человек Джинелли: Хелло.
Джина Лемке: Ты работаешь на человека, которого я сегодня вечером встретила?
Человек Джинелли: Можете так считать.
Джина: Передай ему – мой прадедушка говорит…
Человек Джинелли: У меня есть «стено-контакт» на телефон. То есть вас будут записывать на магнитофон. Я прокручу запись человеку, о котором вы говорите.
Джина: Вы можете так сделать?
Человек Джинелли: Да. Так что сейчас в некотором роде вы говорите с ним напрямую.
Джина: Ну ладно. Мой прадедушка говорит, что снимет его. Я ему сказала, что он с ума сошел. Хуже того – он совершает ошибку, но он твердо стоит на своем. Говорит – хватит терзать его людей, хватит этого страха среди них. Он снимет то, что ты имеешь в виду. Но ему нужно встретиться с Халлеком. Он не может этого снять, пока не встретится. Завтра в семь часов вечера мой прадедушка будет в Бангоре. Там есть парк между двумя улицами – Юнион и Хаммонд. Он там будет сидеть на скамейке, один. Так что ты выиграл, большой человек, ты выиграл, ми хела по клокан. Пусть твой друг, эта свинья, будет в Фэйрмонт-парке, в Бангоре в семь вечера.
Человек Джинелли: Это все?
Джина: Да, за исключением того, что я желаю ему, чтобы его хер почернел и отвалился.
Человек Джинелли: Ты это ему сама говоришь, сестричка. Но ты бы такого не сказала, если бы знала, с кем разговариваешь.
Джина: И ты? Чтоб ты сдох, сволочь!
Человек Джинелли: Ты должна позвонить сюда же в два, чтобы узнать, есть ли ответ.
Джина: Позвоню.
– Она повесила трубку, – сказал Джинелли. Он отнес пустые раковины в урну, вернулся и добавил без тени сочувствия:
– Мой парень сказал, что она говорила сквозь слезы.