Бегущий человек. Худеющий (сборник)

– Они стреляли не по нам!

Они въехали, как догадался Ричардс, в пригород Рокленда. Летние бунгало, узкие дороги, ведущие к берегу. Гостиница «Бриз». Частная дорога. Только для меня и Патти. Посторонним въезд воспрещен. «Гнездышко Элизабет». Нарушителей пристрелят. «Седьмое небо». Напряжение 15 000 вольт. «Райский уголок». Территория патрулируется сторожевыми собаками.

Злобные взгляды и алчные лица смотрели на них из-за деревьев. Сквозь разбитое ветровое стекло они видели экраны переносных, на батарейках, фри-ви.

В воздухе витал призрак карнавала.

– Эти люди хотят видеть человеческую кровь, – заметил Ричардс. – Чем больше, тем лучше. Они бы предпочли, чтобы укокошили нас обоих. Можешь в это поверить?

– Нет.

– Тогда ты не от мира сего.

Старик с коротко стриженными седыми волосами, в шортах до колен, выбежал на обочину. С фотоаппаратом в руках. Начал лихорадочно отщелкивать кадр за кадром. От внезапного хохота Ричардса Амелия аж подпрыгнула.

– Ты чего?

– Он не снял крышку с объектива. – Ричардс все не мог успокоиться. – Он не снял… – И, не договорив, скривился от боли в боку.

Машин на обочинах все прибавлялось. Они взобрались на пологий холм и начали медленно спускаться к центру Рокленда. Когда-то это была живописная рыбацкая деревня. Здесь жили те самые люди, которых так любил рисовать Уинслоу Хомер[15]. Желтые блестящие плащи, маленькие рыбачьи шхуны, на которых они выходили в море на ловлю лобстеров. От этой деревушки не осталось и следа. Ее место заняли громадные торговые центры по обе стороны шоссе, выстроившиеся вдоль Главной улицы рестораны, стереотеатры, центры развлечений. Частные дома и особняки оккупировали склоны холмов. Ближе к морю расположились кварталы трущоб. И лишь само море осталось неизменным, синее, уходящее за горизонт, поблескивающее в лучах катящегося к западу солнца.

Они двинулись дальше, к двум патрульным машинам, перемигивающимся синими огнями. Они стояли бок о бок, перекрывая мостовую, а левую обочину занял броневик, короткий ствол пушки которого нацелился на их пневмокар.

– Все кончено, – прошептала Амелия. – Я тоже должна умереть?

– Остановись в пятидесяти ярдах от кордона и повтори то, что уже говорила, – распорядился Ричардс. Сполз вниз. От нервного тика у него задергался глаз.

Она остановила пневмокар, открыла дверцу, но высовываться не стала. В воздухе повисла мертвая тишина. Тишина нависла над толпой, внутренне усмехнулся Ричардс.

– Я боюсь. Пожалуйста. Очень боюсь.

– Тебя они не застрелят. Слишком много свидетелей. У всех на виду заложников не убивают. Таковы правила игры.

Она посмотрела на него, и внезапно ему захотелось выпить с ней чашечку кофе. Где-нибудь в спокойном месте. Он бы слушал, как она рассказывает о своей жизни, размешивая в чашке настоящие сливки. Потом они обсудили бы проблемы социального неравенства и возможные пути его искоренения.

– Давай, миссис Уильямс, – подбодрил он ее. – На тебя смотрит весь мир.

Она высунулась из кабины.