— Жесток?.. Нет, вряд ли. Кажется, он не испытывал ненависти к своим жертвам. Просто считал, что они должны быть мертвы, а не живы.
— Да, мне говорили, что на его счету множество убитых волшебников.
— Множество… да, можно и так сказать. Множество. На самом деле Антикатисто можно было назвать живым стихийным бедствием. Он убивал, и убивал, и никак не мог остановиться, никак не мог насытиться. Лишь одна смерть насытила его окончательно — его собственная.
— И все-таки. Сколько всего людей он убил? Сотни? Тысячи?
— Скорее сотни тысяч, — слабо улыбнулся Мазетти.
— Вы… уверены?.. — изумился Массено. — Это… это очень много.
— Святой отец, мы стараемся не вспоминать об этом, но Антикатисто обратил Валестру в руины. Ее пришлось отстраивать фактически на голой земле. На его счету сотни тысяч трупов — обывателей и волшебников. Он убил в том числе двух лауреатов первой степени.
Это изумило Массено еще сильнее. Он не слишком-то разбирался в иерархии волшебников, но даже ему было известно, что самые великие из них награждаются премией Бриара. Раз в год вручается третья степень, раз в десятилетие — вторая, раз в столетие — первая. За всю историю Мистерии было всего пятнадцать лауреатов первой степени, из которых только пятеро пребывают в добром здравии.
Остальные десять мертвы… и двоих из них убил Антикатисто.
— Абсолютный рекорд, — согласился Мазетти, слышавший каждую мысль монаха. — Бриара первой степени не выдают по протекции. Все его получавшие были корифеями, титанами магической мысли. Волшебниками века. Но не бессмертными, конечно, — лауреаты первой степени тоже умирали, погибали… иногда от чьей-то руки. Третий и седьмой — от руки Антикатисто. Ордор Бецалли… и Инкромодох Мазетти.
На лице Массено не дрогнул ни единый мускул, но внутренне он был поражен. А висящий перед ним призрак ухмылялся, довольный, что сумел удивить.
— Теперь я понимаю, — медленно произнес Массено. — Значит, вы седьмой лауреат первой степени…
— Третий, — покачал головой Мазетти. — Седьмым был Бецалли.
— Третий?.. Но… сколько же вам было лет?..
— О, больше тысячи, — нарочито равнодушно сказал Мазетти. — Я был в преклонных годах, святой отец. А вот Бецалли было и впрямь жаль. В то время он председательствовал в ученом совете. Это он стоял во главе борьбы с Антикатисто и дважды сумел его победить. В первый раз, к сожалению, не окончательно — тот сумел возродиться. Во второй раз уже надежно, да… но ценой своей жизни.
— Неужели высшие элементали настолько могущественны?
— Первостихийные — да. О Катисто вы ведь слышали, святой отец.
Это не было вопросом, поэтому Массено не стал отвечать. Мазетти явно не нуждался в ответах — он беззастенчиво копался в его мыслях, как на своих книжных полках. Не дожидаясь реплики собеседника, он продолжал:
— Аналогично и с Тьмой. Свет и Тьма есть абсолютные первостихии, вечное противоборство коих есть основной стержень мироздания. Управлять ими — дело чрезвычайно сложное. Магия Света и магия Тьмы дают огромное могущество, но подчинить их в полной мере — задача тяжелая. В истории Мистерии было всего несколько волшебников, которые добились значимых успехов в одной из этих наук, и наиболее успешным среди них был Радож Токхабаяж. Тоже лауреат премии Бриара первой степени, восьмой по счету. Тот самый, что принял потом имя Антикатисто…
— Радож Токхабаяж… — попробовал эти слова на языке Массено. — Необычное имя. Не мистерийское. Откуда он был родом?
ebooksa