Промыв рану Тревдохрада и начисто его перевязав, Мошка захлопотала, собирая на стол. Высунулся из спаленки ее сын, испуганно вздрогнул при виде дяди-каторжника и громадного окровавленного цверга и тут же снова скрылся.
Несмотря на тяжелые времена, кое-какие припасы у Мошки еще были. Кабак же, кормить-поить чем-то надо.
Особенно поить, конечно. Из съестного Мошка подавала только закуски, зато крепленого пития и сладких вин Сверху в ее холодной комнате было вдоволь.
Фырдуз, впрочем, такие напитки не жаловал. Мошка налила ему вкуснейший фнухх — очень густое и горячее грибное пиво. Это Тревдохрад, хоть и ослабший, потребовал браги тройного перегона и опустошил целую кружку.
На заедку Мошка состряпала лепешек из муки Верхних. Смазанные добрым грибным джемом, они стали довольно вкусны, хотя Фырдуз и не любил этот экзотический зерновой хлеб.
— Мясо есть? — грубо спросил Тревдохрад.
Мошка робко кивнула, доставая из печи рульку слепыша. Подслепок был довольно костляв, но мясо есть мясо — Тревдохрад сгрыз все до последнего хрящика. Жадно чавкая и размазывая жир по бороде, цверг даже не подумал, что остальным тоже хочется есть.
Впрочем, лепешек осталось много. А Мошка еще и водрузила на стол блюдо маринованных червей.
— Какими судьбами-то, братец? — тихо спросила Мошка. — Неужто отпустили?..
— От кротов дождешься, — спокойно ответил Фырдуз. — Бежали мы, сестренка.
— Ох!..
— То-то, что ох. Ты не волнуйся, я вас с Колиньтиком подставлять не стану. Пересидим тут пару деньков, пока приятель мой не окрепнет, да и пойдем.
— Куда ж вы пойдете-то?
— Куда надо, туда и пойдем, — исподлобья глянул на нее Тревдохрад. — Ты в это не мешайся.
Он продолжал искать, что бы еще запихнуть в пасть. Но, несмотря на огромный аппетит, чувствовал себя цверг явно неважно. Бледен был, дышал хрипло. С трудом подняв этого громилу, Фырдуз и Мошка уложили его в спальной нише, завалили одеялами и задернули занавесь. Пусть полежит сколько-то — может, и оклемается.
По-хорошему, надо позвать лекаря. Да только все городские лекари сейчас, говорят, в фискалах служат. Доносят о всяком подозрительном больном. Может, и есть среди них совестливые, но Мошка о таких не знала.
Много стало фискалов в Суркуре. Хобии это дело поставили на широкую ногу — вербуют всякого, у кого совести мало. Фискалы доносят о каждом проступке, каждом неосторожном слове, каждом косом взгляде. По доносу хобии сразу несутся с проверкой и, если правда, еще кого-то ссылают в шахту, а фискалу — щедрая награда.
Ну а если неправда, фискала даже не пожурят. Мол, ошибся, со всяким случается. Пусть и дальше глядит в оба глаза.
И потому фискалов расплодилась туча. Так жить легче, сытнее. Да и безопаснее — хотя и их порой, бывает, швыряют в шахты.
Друг на друга-то они тоже доносят лихо.