— Она гартазианка?.. — удивился жрец, прячась за титаниду.
— А кто это такие? — спросила Имрата.
— Порочные порождения эльфов и демонов, — вздохнул Дрекозиус. — Красивы, как эльфы, но злобны, как демоны.
— Лучше и не скажешь! — расхохоталась леди Боль. — И сейчас я преподнесу ваши головы моему Властелину!
Имрата молча сунула Белый Криабал Дрекозиусу и… прыгнула. Титанида с такой силой врезалась в гартазианку, что та впечаталась в стену. Имрата резко отставила руки и нанесла несколько ударов, способных размалывать в щебень камни.
Человек бы погиб на месте. Но полудемоница оказалась покрепче. Она только застонала… причем слышались в этом стоне и нотки скрытого удовольствия. Ей словно даже понравилось избиение.
А потом она дала сдачи. Хлыст выпал у нее из руки, но леди Боль выхватила кривой нож и воткнула его Имрате в живот. Оружие явно было непростым — оно без труда пронзило железнопрочную титанову кожу.
Дрекозиус и Джиданна тем временем жадно листали наконец попавший к ним Криабал. Там оказалось много… невероятно много заклинаний. От простеньких, доступных даже волшебникам-недоучкам, до фантастически мощных.
— Тля, вы кира ли там застряли?! — прохрипел Плацента, корчась на полу раздавленным жуком. — Вы не видите, что мне плохо?!
— Тошнит, что ли? — равнодушно покосилась Джиданна.
— Нет, дура! Подыхаю я! Помоги, сука колдозадая!
Мектиг, в отличие от него, ничего не сказал. Он лежал молча, бледнел, истекал кровью. Возможно даже, был уже мертв.
В институте у Джиданны были хорошие оценки по ятрохимии. Через посредство фамильяра она умела лечить многие болезни, умела стягивать раны, умела облегчать роды. Но она все-таки не специализировалась именно в этом. Полугоблина искалечили слишком сильно, и спасти его ей было не под силу.
Но она держала в руках Белый Криабал. Самый могущественный гримуар белой магии. В нем не хватало нескольких страниц, но он все равно оставался лучшим средством вернуть кого-то к жизни.
Джиданна начала с Мектига. Полугоблин всего лишь орал от боли, а вот дармаг уже остывал. Волшебница без труда нашла в самом конце заклинание Воскрешения и произнесла:
— Опори даркаба зурата хоти. Осотоне албарака та кемуки. Осторбехене арда токоли дак сарамата. Карази. Сур тарак.
Рана в горле затянулась мгновенно. Мектиг резко распахнул глаза. Белый Криабал вернул его с того света с такой легкостью, с какой обычный волшебник заговаривает простуду.
А Джиданна перешла к Плаценте. Жалостливо глядя на подвывающего полугоблина, она поискала заклинание, чтобы его добить. Ей показалось, что здесь это будет наиболее верным поступком.
Джиданне не нравился Плацента. Никому не нравился Плацента. Даже самому Плаценте не нравился Плацента.
Но он все-таки приносил какую-то пользу… правда, у Джиданны не получалось ничего вспомнить.