Засыпая на вздымающейся мужской груди, словно на живой горе, вся липкая от пота, я думала о том, как же это прекрасно – найти действительно своего человека. Пусть мы не совпадаем по возрасту, по цвету глаз, по вкусовым предпочтениям, зато мы можем быть друг другу
11 октября – 09:00.
Моё утро началось с поцелуев, за которыми последовал завтрак, который мне не пришлось готовить себе самой, чего прежде в моей жизни не случалось, так что сказать, что я была удовлетворена прошедшей ночью и началом этого дня, было бы всё равно что преуменьшить своё ощущение счастья. Так и не вспомнив себя более счастливой в своей жизни, я уминала горячие сэндвичи и глупо улыбалась самой себе, пока Арнольд меня не видел, одеваясь в спальне. Как только он зашел на кухню, я, естественно, примерила более благоразумную маску на своё лицо, но улыбка всё равно продолжала проступать наружу, отчего в конце завтрака блондин не выдержал и трижды с силой поцеловал меня в губы. После этого мы ещё некоторое время смеялись. Отсмеявшись же вдоволь, Арнольд решил включить телевизор.
– Смотри, это ведь Холт, – как только телевизор показал картинку, Арнольд начал прибавлять звук. – Похоже, с ней действительно всё в полном порядке, раз её выписывают уже спустя сутки.
Стараясь не реагировать на чрезмерный напор прессы, Тереза, поддерживаемая за плечи Байроном Крайтоном, начала говорить в один из самых настойчивых микрофонов: “Я хотела бы поблагодарить следователя Пейтон Пайк и всю её команду – только благодаря этим людям я сейчас жива и нахожусь здесь. Спасибо за внимание, мне больше нечего вам сказать”. Поспешно выпалив эту фразу, мгновенно сделавшую нас с Ридом целью репортёров на следующий месяц и настоящими звёздами в полицейском мире целого штата, а быть может и всей страны, Тереза поспешила скрыться в мерседесе Крайтона, до которого ей помог добраться сквозь толпу сам Крайтон, сопровождаемый тремя телохранителями.
– Поздравляю! – ухмыльнулся Арнольд, выключив звук телевизора и положив пульт на стол между нами. – Только твоё имя засветилось, ну и какие-то там людишки из “твоей команды”. Неплохо она нас обозначила, – на сей раз откровенно засмеялся он.
– Ты что, завидуешь? – ухмыльнувшись, приподняла брови я.
– Отнюдь. Теперь, когда в ближайшие месяцы ты будешь носить свой венец славы, а я наслаждаться собственными лаврами, нам с тобой будет сложнее маскироваться.
– Маскироваться?
– Предлагаю сразу всем рассказать о том, что мы вместе. Как тебе заголовки таблоидов: “Пара из Роара Стрелков поймала” или “Самая красивая пара в полицейском мире – гроза маньяков”?
– Мы всего лишь дважды переспали, – громко усмехнулась я.
– Мы всего лишь собираемся спать друг с другом всю оставшуюся жизнь!
Мы снова неприкрыто улыбались друг другу. Как влюблённые идиоты. Собственно говоря, мы ими и являлись. Просто не могли скрыть этого…
Арнольд оказался прав: всё внимание прессы следующие полтора месяца было всецело приковано к нам, пока в Бангоре не объявился крупнокалиберный серийный убийца, и потому наши личные отношения достаточно скоро стали широко освещаться в прессе. Но меня всё это перемывание жёлтой прессой наших косточек особенно не волновало. По крайней мере не больше, чем наших жаждущих и не получающих от нас комментариев коллег, и точно не больше, чем факт побега Ричарда Маккормака. Чем больше проходило дней с момента объявления его в розыск во всех штатах, тем больше я напрягалась. Я не верила в то, что человек способен просто взять и раствориться в воздухе или провалиться под землю. И тем не менее факт оставался фактом: фотографии этого человека круглосуточно крутились на всех центральных каналах, ориентировки были размещены на крупных интернет-ресурсах и развешаны на всех информационных досках, но Ричарда Маккормака мы так и не находили. Мысль о том, что он сам в своё время выйдет на нас, меня не радовала, но с каждым днём казалась мне всё более реалистичной. И потому, как будто предчувствуя нехорошее, до конца октября по ночам я не вылезала из объятий Арнольда.
Глава 62.
Байрон Крайтон.
10-17 октября.
Я не был с Терезой, когда к ней пришли родственники, не желая знакомиться с её семьёй при столь болезненных обстоятельствах, что могло бы наложить серьёзный отпечаток на дальнейшее развитие событий и общие воспоминания. Я не знал, кто её родители, каковы её отец и брат, и, соответственно, как они, не зная всей правды, отнесутся к блудному отцу Берека. Поэтому я зашёл в палату Терезы только после того, как посетители ушли от неё, заранее позаботившись о том, чтобы медицинский персонал нас не отвлекал дурацкими предписаниями. Я понимал, что для восстановления Терезе необходимо отдохнуть, но я не мог отказаться от её общества в ближайшие часы своей жизни и никак не мог оторвать своей руки от её запястья. Мне сказали, что она поела. Этого казалось достаточным, чтобы позволить себе не позволять ей спать.
Зайдя в опустевшую после наплыва посетителей палату, я сразу же встретился взглядом с пациенткой. Она уже была переодета в медицинскую пижаму и находилась в полусидячем положении. Как только она увидела меня, в её глазах появилась мягкая улыбка. Не сдержавшись, я поспешно приблизился к её койке, пригнулся вперёд и протяжно поцеловал её в голову.
– Смотри, – заговорила она, уже наблюдая за тем, как я опускаюсь на стул. – Правда неплохо?