– Ты сказал моему сыну, чтобы он называл тебя отцом?
– Да, но…
– Прощай, Пауль. Мы расстались, – не дав собеседнику даже шанса на разъяснения, однозначно отрезала я, после чего уверенно поднялась со стула и, забрав свою сумочку, ушла прочь ни разу не обернувшись.
Казалось бы, всё до крайности прозрачно: тебя не хотят видеть рядом с собой – ты не появляешься рядом с тем, кто тебя не желает видеть. Но Пауль оказался твердолобым и, к моему разочарованию, достаточно быстро опустился до банального идиотизма. Он почему-то решил, что если не будет давать мне прохода, тогда я не просто захочу к нему вернуться, но даже смогу его полюбить – он даже не учитывал того факта, что полюбить его я не смогла даже в процессе существования наших непродолжительных отношений, продержавшихся всего лишь чуть более семи месяцев! Он стал караулить меня у подъезда моего дома и даже у дверей квартиры, стал появляться рядом со мной в самых неожиданных местах – в продуктовых магазинах, супермаркетах, аптеках, парикмахерских, кинотеатрах – и при каждой встрече жаждал разговора. Уже спустя две недели после разрыва с ним я поняла, что смена номера телефона для меня неизбежна, а ещё спустя месяц осознала, что если что-то и сможет спасти меня от разборок у подъезда моего дома, так это побег. В последние недели перед переездом в Роар Пауль стал не просто надоедать мне своим постоянным присутствием и неприкрытой слежкой за мной, но стал хватать меня за руки и за плечи… Я опасалась того, что однажды мне не поможет ни присутствие родителей или соседей, и он всерьёз нападёт на меня. Я осознавала, что этот человек, который, если копнуть глубже, не смог стать идеальным мужчиной ни для одной из своих бывших официальных жён и ни для одной из своих дочерей, скорее всего имеет проблемы с тормозами и понятием здоровых отношений. Поэтому, когда он впервые схватил меня за плечи, чтобы остановить меня от желания скрыться в подъезде, я поняла, что от него будет не просто сложно отделаться, но даже опасно. И потому в Роар я переезжала в одиннадцать часов ночи. Потому что с десяти часов ночи до восьми часов утра за моим домом не велась слежка.
Глава 26.
Пейтон Пайк.
04 октября – 09:00.
Пришлось заставить Арнольда поработать ночью, но его бессонница того стоила – уже к девяти часам утра Рид был просвещен в вопросе частной жизни Пауля Дэвиса настолько хорошо, словно собирался стать его личным биографом.
– Пауль Дэвис, сорок семь лет, не женат, дважды разведён, имеет четверых дочерей, по две от каждого брака. Двадцать четыре года прожил в Нью-Йорке, после чего переехал в Куает Вирлпул, где проживал последние пять лет, но, судя по последней информации, с середины сентября он перебрался в Роар, снимает здесь двухкомнатную квартиру в центре, – автоматической очередью докладывал Рид, стоя перед моим рабочим столом, за которым я сидела внимательно слушая своего собеседника, отложив в сторону ручку с блокнотом.
– Полжизни провёл в мегаполисе, чтобы потом вдруг забраться в такое захолустье, как Куает Вирлпул, – сдвинула брови я, вспоминая провинциальный городок с населением в семь тысяч человек, в котором я за всю свою жизнь бывала только трижды, один раз по просьбе Астрид подвезти её посреди ночи к её родителям, потерявшим пса. Нью-Йорк и Куает Вирлпул – две противоположности, которые рядом могли бы стоять только в обозначении территории США, так как больше ничего общего между ними не было.
– Двадцать четыре года Дэвис проработал в «JPMorgan Chase»* на невысокой, но тем не менее престижно оплачиваемой должности, однако был уволен по причине участившихся случаев опозданий, – отвечал на мой вопрос Рид (*«Джей Пи Морган Чейс» – американский финансовый холдинг, образовавшийся в результате слияния нескольких крупных банков США. Штаб-квартира банка находится в Нью-Йорке, на Манхэттене.). – За два десятилетия жизни в Нью-Йорке наш клиент скопил некоторое состояние, которое в провинции обещало автоматически превратиться в настоящее богатство, что, судя по всему, и стало одной из причин, по которой он переехал в Куает Вирлпул, где заранее нашел себе рабочее место в банке. Вторая возможная причина – сложные отношения во втором браке, которые вскоре после переезда закончились официальным разводом.
– Ты умалчиваешь, – прищурилась я, видя насквозь своего напарника, недвусмысленно скрестившего руки на своей груди. Сегодня Арнольд пришёл на работу в чёрной рубашке, которая сильно контрастировала с его светлой кожей, что было особенно заметно из-за закатанных рукавов, оголяющих его объёмные предплечья, на которых проступали крупные голубоватые вены – признак того, что накануне парень вновь терроризировал тренажерный зал своей известной на весь наш отдел тренировкой, подразумевающей тотальную атаку всех мышц. Как-то раз я попробовала выполнить в зале программу Рида, но остановилась на её половине, поняв, что лучше вовремя остановиться, нежели невовремя сломаться. – Последние двадцать девять лет этого человека ясны, – продолжала я, – но что с началом его жизни? Что можешь сказать о периоде его жизни с нуля до восемнадцати лет?
– Пауль Дэвис сирота. Родители неизвестны. Мальчика оставили в картонной коробке на ступенях местного детского сада.
– Ты сказал “местного”? – моя спина мгновенно непроизвольно выпрямилась.
– Он с самого своего рождения и до совершеннолетия жил в Роаре, в фостерной семье, состоящей из двадцати воспитанников.
– То есть он находился в Роаре на момент первого появления Стрелка, – уверенно, едва сдержавшись от восклицательной интонации, заключила я.
– Да, он был здесь, – ярко очерченные вены на скрещенных руках Рида вдруг произвели движение, выдав напряжение мышц. – Но в тот год, в который Стрелок впервые дал о себе знать, Дэвису было всего пятнадцать лет.
– Этот человек уже переехал из Нью-Йорка в Куает Вирлпул, от которого до Роара всего двадцать пять километров, когда Стрелок дал о себе знать во второй раз, убив Рину Шейн?
– Да.
– Где он сейчас? – я вдруг начала буквально осязать ток, который моё тело совершенно непроизвольно начало вырабатывать пугающими амперами.
ebooksa