Обещания оправдались. Вскоре Саймон с восторгом обнаружил, что может за обедом при помощи хвоста пользоваться ложкой и вилкой. Он также был вынужден переселить пса в другую комнату, потому что тот был явно расстроен. А еще Анубис несколько раз не смог устоять перед искушением цапнуть Саймона зубами за кончик хвоста. По этой причине, когда пес ошивался поблизости, Саймон был вынужден держать хвост строго вертикально.
Жизнь на Докале была устроена с учетом наличия хвостов. На стульях между сиденьем и спинкой было специальное пространство, в которое помещался хвост. Спинки сидений в машинах состояли из двух половинок, чтобы было куда просунуть хвост. Секретарша не только печатала, но и одновременно подметала пол. Чтобы помыть спину, не требовались никакие щетки на длинных ручках. Местные каменщики ловко управлялись с пятью кирпичами там, где земные – лишь с тремя. Докалийский солдат крушил врага, размахивая зажатым кончиком хвоста мечом или боевым топором. Глядя на потешные бои, Саймон был рад, что на его Земле наряду с людьми никогда не существовало хвостатых видов разумных существ. Будь оно так, хомо сапиенс исчез бы с лица земли еще на заре истории. «Впрочем, невелика разница, – подумал он, – учитывая, какая судьба постигла землян в конечном итоге». Так или иначе, но человечества больше не существовало.
Спустя неделю Саймон нашел хвосту еще одно применение, хотя и не слишком этому удивился. Он удостоился приглашения на пир, который устраивал правитель страны, на чьей территории он приземлился. Он сидел за огромным столом по правую руку от правителя, Великого Хвоста. В знак почестей, которые воздавались Саймону, его кормил с ложки сам Великий Хвост, держа эту ложку кончиком царственного хвоста. Справа от Саймона сидела дочь правителя, хорошенькая юная особа по имени Тунк. В ее обязанности входило наполнять ему кубок.
После многочисленных тостов, Саймону показалось, что он утрачивает контроль над своим хвостом. Мохнатый кончик скользил вверх и вниз по его бедру. Застыв на миг в неподвижности, он почувствовал, как волоски пощекотали ему пах. Саймон поводил сзади себя рукой, которая тоже частично утратила чувствительность, нащупал основание хвоста и скользнул по нему пальцами. Нет, хвост вертикально торчал у него за спиной.
Тунк улыбнулась ему, и тогда его затуманенный вином мозг понял, что это она игриво щекочет его хвостом. У него также промелькнула мысль, что если он ответит Тунк на ее заигрывания, то тем самым нарушит верность Чворктэп. С другой стороны, не его вина, что она практически выставила его вон с «Хуанхэ» и отказалась составить ему компанию. Он с трудом сумел направить свой хвост под стол и поводил им по бедру Тунк. По крайней мере, он был уверен, что это ее бедро. Сидевшая рядом с Тунк матрона, мать Великого Хвоста, ахнула и резко выпрямилась. Но затем улыбнулась ему. Возможно, она просто выпустила кишечные газы.
В роскошных покоях, отведенных ему во дворце, Саймон не пробыл в постели и десяти минут, как дверь внезапно открылась и в опочивальню вошла Тунк. Сбросив тунику и юбку, она юркнула в кровать рядом с ним. К этому моменту Саймон уже пересмотрел этическую сторону ситуации. Хотя Чворктэп временно прогнала его, она оставалась ему верна. А значит, ему тоже не стоит расслабляться.
С другой стороны, можно подумать, ха-ха, что Чворктэп это волнует. И в то же время, ему не хотелось обижать чувства Тунк.
Устроившись у него под боком, она поцеловала его, после чего хвостом погладила ему горло, грудь, живот, внутреннюю поверхность бедер, пощекотала гениталии.
Нет, он не просто не хотел обижать ее чувства, ему было страшно об этом даже подумать.
Саймон перевернул ее на спину и улегся сверху. И тотчас обнаружил, что хвост действительно придает всему новое измерение. И как он только обходился без него раньше? Погоди, Чворктэп, посмотрим, что ты скажешь, когда узнаешь об этом. Впрочем, нет, ей лучше ничего не говорить.
Хвост Тунк вылез откуда-то у нее между ног и его кончик скользнул в ближайшее к нему отверстие. Для Саймона это был совершенно новый, и в целом приятный, вернее даже, экстатический опыт. Для ответных ласк он воспользовался собственным хвостом.
Тунк стонала и жадно ловила ртом воздух, делала все то, что обычно делают влюбленные, и хотя она повторяла это снова и снова, каждый раз был, словно первый и единственный. Саймон старался не отставать от нее, хотя когда она попыталась засунуть хвост ему в рот, замотал головой. Впрочем, оргазму не ведома брезгливость, и Саймон преодолел мимолетное отвращение.
Когда Тунк, наконец, пошатываясь, вышла за дверь, он проводил ее взглядом, радуясь тому, что он снова один. Еще одно категорическое требование, и честь Земли покрылась бы несмываемым позором. Или, по крайней мере, на нее легло бы пятно.
Саймон встал с кровати, чтобы почистить зубы. Он дошел до середины огромной комнаты, когда услышал стук в дверь.
– Довольно, Тунк! – воскликнул он, замерев на месте.
Однако дверь открылась. Перед ним стояла Агнави, бабушка Тунк. Саймон простонал.
– Не хочу вас обидеть, Ваше Величество, но боюсь, я не в состоянии даже напрячь мой хвост.
Агнави расстроилась, однако улыбнулась, когда Саймон предложил перенести встречу на завтра. А пока приятных всем сновидений. Агнави была милой и воспитанной, и, будучи в годах, отличалась терпением.
Увы, Саймон спал отвратительно. Всю ночь его преследовали кошмары, в которых к нему одновременно обращались тысячи человек. Лица отца и матери были все ближе и ближе.
14. На встречу с мудрецом