Так было в тогдашнем государстве Болеслава Стыдливого.
Он крепко сидел в своей столице. Лешек правил в Сердазком, оба правили и судили, забавляясь молитвой и охотой.
Болеслав с каждым годом становился всё более набожным, прекрасная Кинга, та белая лилия, всё больше им распоряжалась. Успокаивала эту душу, которая сначала хотела вырваться из святых уз. Болеслав уже смирился со своей судьбой, а жену почитал и любил, как благословенную, уважал её, как пример, на который хотел равняться. Если иногда в нём ещё закипала кровь, власяница и дисциплина, пост и молитва возвращали спокойствие.
Единственным развлечением были у него собаки и охота, почти единственным поверенным и приятелем был Лешек, который также жил без жены и не тосковал по ней. Грифина жила в монастыре, хотя ни в монашеское платье облачаться, ни накидку надевать на лицо не хотела. Это всё ещё была женщина, которая бунтовала против судьбы, что ей досталась, ждала, чтобы счастливый случай вознаградил её за потерянные годы.
Набожная Кинга напрасно пробовала сделать её своей подругой, а Богу служанкой. Лешекова жена ни о каких обетах слышать не хотела, монашеской жизни не любила, сетовала на одиночество. Княгина Болеславова плакала над ней.
Наивный ребёнок, Грифина нуждалась в супружеской жизни, воспитании детей, которых желала.
– Если бы все женщины, – говорила она Кинге, – хотели жить, как вы с мужем, вскоре бы мира и людей не стало.
Было бы некому прославлять Господа Бога! Уважаю эту вашу святость, но меня, грешную, не создали для этого, я тут не высижу.
Она предлагала вернуться к отцу, князь велел ей остаться там, где была. Только послал к Болеславу, чтобы помирил супругов.
Кнзяь несколько раз вызывал Лешека, заезжал к нему, уговаривал, чтобы жену взял обратно. Чёрный медлил и сопротивлялся.
– Мне так же, как вам, без жены лучше жить! – говорил он.
– А я бы это своё сиротство не выдержал, – отвечал Болеслав, – если бы не эта моя святая Кинга. Она этого пожелала! У неё было вдохновение от Бога. Она исполняла Его волю. Грифина думает иначе, ты её муж. Что станет с Краковом, если у вас не будет потомства?
Лешек только бормотал.
– Род Пястов был достаточно многочислен, а в княжестве всегда легко с наследником.
Болеславу было трудно с ним справиться, потому что ссылался на его пример.
– Не хочу быть другим, нежели вы! Останусь один!
Таким образом, этот разлад супругов продолжался.
Со времени серадской неволи князья, хотя сохраняли видимый мир с епископом Павлом, должны были внимательно следить за ним, потому что становилось всё более очевидным, что он плёл против них заговор.
Он постоянно ездил в Силезию, в Мазовию или исчезал на какое-то время так, что никто не мог сказать, где находился.
Но поймать его на чём-то явном было трудно, а предупреждённые Болеслав и Лешек могли ожидать самого худшего.