Едва люд под замком поредел и епископ Збышек поспешил донести испуганной королеве и объяснить, что случилось, когда Грегор из Санока велел отворить ему калитку, и смело один вышел в город.
Нужно было ковать железо, пока горячо. Он окликнул уходящего Хоча, который остановился.
– Хочешь ли быть целым? – сказал он. – Имей разум и то, что испортил, старайся исправить.
В Предборе всё закипело. Он был смутьяном, но всё-таки выступил в хорошем деле.
– И вы, что из бедного ученика вышли в люди, – воскликнул он, – над бедными жалости не имеете. Бог мне свидетель, я хотел только справедливости.
– Но плохо её требовал, – ответил Грегор. – Кулаком не годится ничего требовать. Где он выступает, там разум и правда умолкают.
Он ударил его по плечу.
– Прикажи своим, чтобы новых волнений не вызывали, – прибавил он, – остальное уладится, раз епископ взял дела в свои руки.
Этого не достаточно. Грегор вместе с Хочем пошёл в город, чтобы проследить за успокоением толпы.
Он нескоро вернулся в замок, но когда вечером появился измученный, мог заверить епископа и королеву, что волнений не повторится. Хоч успокоился.
Позвали магистра к королю, который очень взволнованный, наполовину в доспехах бегал по своей комнате, спрашивая молодёжь, которая его окружала. Увидев своего магистра, он подскочил к нему. Глаза его горели.
Хотя перед ним был верный краковский народ, молодой пан был раздражён одной вероятностью какого-то волнения.
Готов был рваться и идти биться, не глядя с кем. Он горячо начал расспрашивать Грегора, что это было, какая несправедливость могла довести народ до такого отчаяния.
Для успокоения Владислава Грегор не нашёл лучшего средства, как всё дело обратить в шутку.
– Милостивый пане, – сказал он, – для черни это вопрос денег. Это дело пойдёт к судьям и будет разрешено. Разве было бы по-рыцарски выступать против такой толпы! Половина этих людей не знала, зачем туда тиснулась.
– А! Эти крики, – воскликнул Владислав, – так меня разволновали… Было в них что-то, взывающее к бою. Когда же я дождусь того, что смогу сесть на коня и выйти в поле!
– Слишком рано! – ответил Грегор из Санока грустно.
Так окончилось ничем это волнение, которое только доказало королеве, епископу и Грегору, что молодого пана долго на Вавеле в безопасности не смогут удержать. Его так кормили рыцарскими хрониками и рассказами, что теперь преждевременно разгоревшийся пыл нужно было гасить и смягчать.
Королева Сонька, когда прошёл страх, радовалась, видя в сыне это нетерпение и готовность к действию.
Грегор, который за всем наблюдал, заметил разницу впечатления и расположения в двух братьях. Младший на несколько лет Казимир всю эту историю понял совсем иначе.