Они немного помолчали, потом Оконь, подняв голову, спросил:
– Вы в Плоцк? Зачем вам нужно в Плоцк?
– Говорить тебе о том или нет, – ответил Дерслав. – Ты не хочешь, чтобы о тебе знали люди, а я также не хочу исповедоваться.
– Ну, так чёрт тебя дери, – сказал равнодушно Оконь, – езжай себе и в Плоцк, и в Черск, и в Варшаву, мне всё равно.
– Ты не знаешь, что у нас делается? – вставил Дерслав.
– А что мне от этого? – рассмеялся Оконь. – Не хочу ни о чём знать, лишь бы обо мне не знали.
– Уж о том, что король Казимир умер, должно было до тебя дойти, – сказал Дерслав.
– Вечный ему покой, – забормотал Оконь. – Пан был добрый, но, по-видимому, как я, говорил: после меня будь что будет.
– Да, и правит нами Людвик Венгерский, а скорее баба, его старая мать.
– Старая? Да ей уже в монастырь пора и молитвы читать… не править!
– Ба! Если бы ты видел, как она свежо выглядит, а сколько любовников около этого трупа вертится! – говорил Дерслав. – Только песни, танцы, пиры и смех…
– Вокруг неё всегда так бывало, – прервал Оконь, – только бы уже должно перестать. Время…
– Она нами правит, – продолжал дальше Дерслав, – подумайте, каково нам с ней и её сыном.
– И что же вы думаете?
– Мы ничего ещё не придумали, – сказал Дерслав.
Оконь внимательно на него смотрел, покачал головой.
– Ничего не выдумали, а едете в Плоцк? – пробормотал он. – Легко отгадать, зачем. Хотели бы, может, мазура вкусить, когда вам венгр не по вкусу?
Дерслав промолчал.
– Тот не лучше, – продолжал Оконь. – Баба вам слишком мягкая, а он будет слишком твёрдый. Это палач, не пан…
Дерслава ужаснули эти слова.