День числа Пи

Но этот псих приносит мне холодную воду: перепутал, не сообразил, что горячая есть. Всё нормально; обычный Лёва, как всегда.

* * *

Нам, кстати, почти и не влетело. Я объяснил, что выскочил за Лёвой – хотел его позвать. А автобус взял и уехал. В общем, они же сами и виноваты.

Видят: Лёва в порядке, и успокоились. Учителя так обрадовались, что мы нашлись, – даже решили всему классу по пирожному купить. Картошке. Я не очень люблю, но тут какое-то сумасшедше вкусное оказалось.

И мне даже стало жалко, что Лёва ушёл. Что я живу с Сашей Ручинским, а не с ним.

Мне хочется говорить с Лёвой. Он мне теперь не мешает, а наоборот.

Как я не видел раньше, какой он; с ним я могу пробить вот этот потолок, который раньше давил на меня.

* * * У мира есть начало, Но нет конца. Вагон отправился С трамвайного кольца, Но не по кругу, а по лучу: Ведь рельсы кончились, А я – лечу! Есть предложение, А точки – нет, И в отражении Бессмертен свет, И есть начало, но нет конца. А космос – продолженье твоего лица.

Перечитал. Начал набирать Т. – и бросил. Конечно, есть абстрактное понятие «прекрасная дама», Т. это знает и не принимает на свой счёт. И сто раз я ей такое отправлял; даже и не такое. А сейчас почему-то не могу, не готов показать ей последнюю строчку.

Да и стихи, в общем, не блеск. С размером вообще никак.

Всегда видно, нарушен размер от свободы или от беспомощности.

И вот это «бессмертен свет» безобразное какое-то, хотя свет может отражаться до бесконечности, нам на физике рассказывали.

Ладно. Ночью чего не напишешь.

* * *

В последний день нам устроили игру, вроде «Что? Где? Когда?», мы проиграли (а выиграла команда, где Лёва и Никифоров, что неудивительно), разошлись поздно. Я пошёл проводить Лёву до его номера. А потом он меня – до моего. А потом мы пошли на самый верхний этаж гостиницы, посмотреть, какой там вид из окна.

– Соль минор синий, – объяснял мне Лёва, – не как твоя рубашка, а как бывает небо вечером. Сейчас не видно, а на улице бывает такой цвет. А ещё бывает такой серо-зелёный, это ми минор, знаешь? Такой… Такой, как глаза бывают. Вот у Сони. Да, Соня тебя любит.

– Что? – оторопел я. – С чего ты взял!

– Она мне сама сказала, – пожал он плечами. Будто сообщил, что Волга впадает в Каспийское море.

– Врёшь ты всё!

– Я никогда не вру. Не научился.

Это правда, он никогда не врёт.

Мы, кажется, ещё о чём-то говорили. Когда я вернулся в свой номер, мой сосед Саша уже спал. Надо же, человек поехал в поездку и спит!

Я долго смотрел в окно из тёмной комнаты и вертел телефон в руках. А потом написал Т.: «Сонька! Ты мой Трицератопс навсегда!»