— А она какая?
Розмари описала Минни и добавила:
— В последнее время Ги очень к ним привязался. Они буквально заменили ему родителей.
— А тебе?
— Сама не пойму. Иногда я их так люблю, что готова расцеловать. А иногда появляется какое-то смутное чувство, будто они чересчур уж доброжелательны ко мне, и все это неспроста. Хотя как я могу на них жаловаться? Помните, в городе не было света?
— Как не помнить! Я в тот момент как раз оказался в лифте.
— Не может быть!
— Да, так получилось. Пришлось провести пять часов в полной темноте в компании трех женщин и Джона Бер- чера, и все они были уверены, что на нас упала атомная бомба.
— Это ужасно.
— Так что ты говорила?
— Мы в это время были дома, и через4две минуты после того, как погас свет, пришла Минни и принесла свечи. — Розмари махнула рукой в сторону камина. — Как можно сердиться на таких соседей?
— Очевидно, нельзя, — сказал Хатч и посмотрел на камин. — Вот эти свечи? — спросил он.
Между вазой из полированного камня и старинным медным микроскопом стояли два оловянных подсвечника, в которых виднелись огарки двух черных свечей.
— Это последние, — пояснила Розмари. — Хотя она принесла тогда запас на целый месяц. А в чем дело?
— Они все были черные?
— Да, ну и что?
— Просто интересно. — Он повернулся и улыбнулся ей. — Давай выпьем кофе, хорошо? И расскажи мне еще о миссис Кастивет. Где она выращивает свои травы? За окном?
Они сидели за столом в кухне, как вдруг входная дверь распахнулась, и в квартиру влетел Ги.
— Вот это сюрприз! — воскликнул он и подскочил к Хатчу пожать руку, прежде чем тот успел встать со стула. — Как поживаете, Хатч? Рад вас видеть! — Другой рукой он обнял Розмари и поцеловал ее сперва в щеку, а потом в губы. — Как у тебя дела, дорогая? — На Ги еще оставался грим: лицо было оранжевым, а глаза с огромными искусственными ресницами.
— Да ты сам сюрприз, — улыбнулась Розмари. — Что случилось?