Я с неохотой кивнула. В его словах была логика. История не может противоречить тому, что находится у читателя прямо перед глазами. С другой стороны, в глазах моего героя он не был клоуном. Мораль этой истории такова: если ты не клоун, не одевайся как клоун. Иными словами, иногда другие гораздо лучше тебя видят, кто ты такой. Ты можешь притворяться кем-то другим, но даже если тебе это мешает увидеть самого себя, другие люди отлично могут это сделать. Можешь сколько угодно твердить им, что ты не клоун, но, если ты выглядишь как клоун, они будут считать тебя клоуном. Это один из самых болезненных уроков, которые преподносит нам жизнь. Все мы думаем о себе какие-то вещи, которые не соответствуют действительности. Обычно они отражают неразрешенный внутренний конфликт. Часто мы не отдаем себе в них отчета. Но другие видят их за километр.
Когда случались вещи вроде той моей встречи с клоуном, мне казалось, что Россия специально выставляет напоказ свое безумие. Еще один из таких случаев произошел рядом с огромным книжным магазином «Дом книги» – местом, которое само по себе было довольно безумным. Магазин был предметом шуток среди студентов, изучавших русский язык, из-за того, что назывался «Дом книги», а не «Дом книг». Никто так и не смог объяснить мне причину такого выбора названия, но мы воображали, что магазин назвали так в советское время на тот случай, если там будет продаваться всего одна книга. Тогда покупателей ждало приятное удивление всякий раз, когда на полках оказывалось больше одного издания. То есть название «Дом книги» было дано в целях управления ожиданиями. Забавно, что на самом деле ассортимент магазина был обычно крайне обширным, и многие замечательные вещи можно было купить там в начале 1990-х за сущие копейки – пока копейки не отменили. Например, там продавались открытки с безумными советскими карикатурами. На одной из них был изображен вылезающий из матрешки медведь с плакатом: НЕОЖИДАННАЯ РОССИЯ. В тот год Россия стала местом, где я наблюдала самые ужасные и безумные вещи, часто едва обращая на них внимание или считая их совершенно нормальными. Если кто-то говорил мне, что он не клоун, даже будучи одетым в клоунский костюм, я просто кивала и соглашалась. Однажды, проходя мимо «Дома книги» по пути на работу, я увидела небольшого медведя на пассажирском сиденье «Лады». Клянусь, он был пристегнут! Единственным объяснением могло быть то, что это был цирковой медведь. Может быть, он просто отдыхал от общества дикобраза и его друзей.
В самом Санкт-Петербурге было что-то такое, что можно назвать «неожиданным» и время от времени зловещим. Со временем ты впитываешь это настроение и привыкаешь к нему. Никому не удавалось передать это ощущение угрозы и колдовства лучше, чем Достоевскому, который использовал городское пространство как фон для своих идей, предвосхитивших все психологические теории двадцатого столетия о бессознательном и подсознательном. В его романах не встречаются медведи на переднем сиденье «Лады», но в них попадается немало странных вещей там, где их быть не должно, и людей, фантазирующих о том, чего никогда не было и не будет. Достоевский отлично понимает людей, ведущих жизнь клоунов и яростно отрицающих, что они клоуны. Главный герой «Преступления и наказания» Раскольников – выдающийся пример неразрешенного внутреннего конфликта. Он не отрицает, что он клоун. Он отрицает, что он жалкий и слабый человек, неспособный и не желающий взять на себя ответственность за собственную жизнь. Раскольников – это предупреждение: если ты не готов сразиться со своими демонами, в конце концов ты разрушишь себя, а может быть, и других. Если Евгений Онегин страдает от чрезмерной самоуверенности, которая не дает ему признаться в собственных слабостях, то Раскольников мучается чувством собственной неполноценности, которое стремится компенсировать. За многие десятилетия до того, как был придуман психологический термин «отыгрывание» (направленное вовне деструктивное поведение, замещающее обращение к своим сложным чувствам), Раскольников был его воплощением.
Достоевский приступил к работе над «Преступлением и наказанием» в 1865 году, и роман наполнен политическими проблемами того времени. Точнее, теми из них, которые волновали Достоевского, такими как «Почему люди превращаются в таких безбожников?». Будучи ветераном азартных игр и невероятно психологически сложной и противоречивой личностью (это меня в нем очень привлекает), Достоевский был славянофилом и религиозным человеком. Он был глубоко консервативен. Персонаж Раскольникова представляет собой предостережение об опасности атеизма и символизирует опасения Достоевского относительно того, что Россию вот-вот захватят рационалисты-нигилисты (настроенные против Бога) и утописты-социалисты (идеологию которых он считает эгоистичной и наивной). Мучительная история Раскольникова – это призыв к России держаться своих корней, верить в Бога и благо славянофильского пути развития.
С точки зрения Достоевского свобода, которую представляет Раскольников, опасна и эгоистична. Можно не соглашаться ни с одним из указанных выше взглядов Достоевского, но их можно понять. Они очень близки взглядам среднестатистического реакционера: «Мы не хотим, чтобы что-то менялось, все и так хорошо, а всякий, кто думает, что знает, как сделать жизнь справедливее, – безумец». Я не согласна. Но я понимаю.
Герой романа Родион Романович Раскольников (отличная фамилия и замечательные имя с отчеством) – бывший студент, ищущий свой путь в жизни. Он хорош собой и самоуверен. Он страдает манией величия и мечтает совершить что-то выдающееся, что изменит судьбу его семьи. Эти мечты, однако, не назовешь бескорыстными. На самом деле он стремится достичь величия. Для Раскольникова скучные, обычные люди «сохраняют мир и приумножают его численно», а необыкновенные «двигают мир и ведут его к цели»[77]. Я часто думаю о том, что, если бы у Раскольникова был «Твиттер», ему бы не нужно было никого убивать. Он мог бы просто выплеснуть все свои маниакальные фантазии онлайн, строча твиты и комментарии. Зачем преодолевать свой внутренний конфликт, когда можно троллить других с помощью издевательских хэштегов? Не говоря уж о том, что это гораздо проще, чем выслеживать процентщиц с целью убийства.
Вместо этого Раскольников вынужден справляться со своими проблемами. Его мать и незамужняя сестра живут в стесненных обстоятельствах. Раскольников, как настоящий мужчина, хочет их «спасти». Именно письмо матери становится катализатором его преступления – или по крайней мере его предлогом. Как именно Достоевскому удается убедить читателя в том, что нет ничего особенного в решении Раскольникова избавиться от всех своих проблем с помощью убийства старухи-процентщицы… Да, это, пожалуй, больше всего впечатляет в «Преступлении и наказании». Потому что это, по сути, искусный трюк, который удается автору. У Раскольникова навязчивый «наполеоновский» комплекс, как его называет Достоевский. Он считает, что стоит выше принятых в обществе законов и способен к великим свершениям. Чтобы доказать это, Раскольников решает совершить преступление.
Когда Достоевский создал Раскольникова, Ницше было всего одиннадцать, но в персонаже Достоевского воплотились многие из позднейших идей философа о сверхчеловеке (человеке, который считает себя выше обывателей и обычных этических представлений). Кроме того, Достоевский использует Раскольникова, чтобы показать, какими сумасшедшими эгоистами становятся люди, отвернувшиеся от Бога. Они начинают верить, что могут достичь чего угодно и что все находится в их руках – нет никакой необходимости ждать указаний от Бога. Забавно, что это напоминает некоторые идеи тренингов по самореализации, так популярных в наши дни. (Я не утверждаю, что книги по саморазвитию призывают читателя к убийствам, но они убеждают нас в том, что мы способны на великие свершения, а это не так уж далеко от представлений Раскольникова.) Думаю, Достоевский не одобрил бы нынешнюю безбожную моду на подобные книги, и ему уж точно бы не понравился хит Р. Келли «Я верю, что могу взлететь» (I Believe I Can Fly). Верить, что можешь коснуться небес, что можешь парить и выбежать через открытую дверь… в этом и была проблема Раскольникова. И для него это плохо кончилось.
Раскольников бродит по улицам Петербурга, раздираемый противоречивыми мыслями. С одной стороны, он понимает, что может убить старуху, но потом будет сожалеть об этом (он надеется, что этого не случится, но заранее этого боится), а с другой – опасается, что не сможет ее убить и потом будет проклинать себя за слабость (он уже чувствует свое поражение и не может выносить этого чувства). Наконец он добирается до дома старухи-процентщицы. Он убивает ее, а также ее сводную сестру, ставшую случайной свидетельницей убийства. После этого он впадает в такое состояние (будучи далеко не сверхчеловеком), что с трудом заставляет себя украсть какую-то ерунду. То есть он лишает жизни двух человек ни за что. Оставшаяся часть романа посвящена его трудному пути к самоосуждению, признанию своей вины и в конечном счете искуплению.
Тут я вижу один недостаток. У Достоевского получился бы совсем другой роман, если бы Раскольников «успешно» убил старуху и чего-то «достиг», а не провалил бы во многом дело. Он мог бы расплатиться с семейными долгами, помочь сестре избежать брака с одним из похотливых старикашек, выстроившихся за ней в очередь, и найти какое-то место в жизни. Да, конечно, в какой-то момент его настигли бы муки совести. Возможно, Достоевскому просто не хватило терпения. Ему хочется наказать Раскольникова еще до того, как тот совершил преступление. С точки зрения Достоевского, у Раскольникова вообще не должно было возникнуть желания убить старушку. Но роман в итоге удался потому, что у Достоевского больше общего с Раскольниковым, чем он готов признать. Он знает, что такое не иметь ни гроша за душой. (Достоевский умер должником, несмотря на всю свою славу и достигнутый к тому времени успех.) Он знает, что такое гнев, вызывающий желание кого-то убить (думаю, он наверняка убил бы Тургенева, представься ему хоть малейшая возможность). Ему слишком близок Раскольников, чтобы спокойно к нему относиться. Так что вполне возможно, что Достоевский боялся изобразить преступление Раскольникова как успех, потому что это могло бы вынести на поверхность его собственное, не составлявшее особой тайны стремление к богатству, мести и успеху. (Если уж говорить о самосознании, то самосознание Достоевского было спрятано под многочисленными слоями самоосуждения. Никто не был так мучим внутренним конфликтом, как Достоевский.)
Здесь можно проследить параллель с отношением Толстого к Анне Карениной – мы имеем дело с той же проблемой, подсознательными желаниями. На сознательном уровне Толстой хотел использовать образ Анны для демонстрации аморальности, которая должна быть наказана. Но этот план не вполне сработал, потому что автор слишком сильно сочувствовал ей на подсознательном уровне. Аналогичным образом Достоевский хочет использовать образ Раскольникова как пример презренного негодяя. Но он вживается в своего персонажа, как будто прекрасно знает, каково это – быть Раскольниковым. Оба романа достигают своей цели благодаря невероятной сложности – и не в последнюю очередь потому, что оба автора заходят в своем обличительном пафосе слишком далеко. Пожалуй, больше внешней странности Раскольникова читателя беспокоит его нормальность. Раскольников далек от образа непонятного затворника с приветом – как его, возможно, задумывал Достоевский; он до боли похож на всех нас. Он устает. Он переживает. Он испытывает голод. У него даже есть свой способ справляться с приступами гнева: ему нужно что-то съесть, чтобы справиться со своим безумием. «Один какой-нибудь стакан пива, кусок сухаря – и вот, в один миг крепнет ум, яснеет мысль, твердеют намерения! Тьфу, какое всё это ничтожество!»[78] Он любит выпить водки и закусить пирожком, а потом ему надо полежать. Бедняга, никакой он не убийца, он просто устал и голоден.
Как и «Анна Каренина», «Преступление и наказание» появилось благодаря истории из жизни. У Толстого была Анна Пирогова, а у Достоевского – Герасим Чистов. В августе 1865 года в Москве Чистов, купеческий сын и старообрядец, убил двух пожилых женщин, когда грабил их домохозяйку. Это случилось в то же время дня, что и убийство Раскольникова, а орудием убийства тоже был топор. Подобно Толстому, позаимствовавшему имя Анны Пироговой для своей героини, Достоевский использовал альтернативную версию термина «старообрядец», «раскольник», в фамилии своего героя. Он начал писать роман в тот же месяц.
Достоевский задумывал свой роман прежде всего как манифест против нигилизма. Как пишет историк Рональд Хингли, Достоевский постоянно размышлял об историческом пути России. Его идеи не всегда были разумными. Хингли относится к Достоевскому с симпатией и любовью, будучи на стороне своего героя. При этом он описывает писателя как «невротичного, крайне чувствительного, постоянно неадекватно реагирующего, никогда не расслабляющегося человека». Если так отзываются о Достоевском его друзья, я не уверена, что хотела бы услышать его врагов.
Прежде чем решить стать писателем, Достоевский вел довольно необычный образ жизни. Его достаточно небедная семья происходила из литовских дворян. (Что довольно забавно, учитывая его последующую зацикленность на русскости. И как же я его понимаю!) Его отец был военным врачом, который изо всех сил пытался сохранить видимость своей принадлежности к среднему классу. Семейство владело поместьем, но с трудом могло позволить себе его содержать. К поместью прилагалась сотня крепостных, а титул отца был наследственным. Достоевский всегда относился болезненно к своей принадлежности к более «низкому» классу в сравнении с Толстым и Тургеневым. Думаю, было бы также справедливо предположить, что отношения между его родителями не всегда были радужными. Мать однажды написала письмо отцу с целью убедить его, что именно он был отцом их последнего ребенка: «Клянусь также, что и теперешняя моя беременность есть седьмой крепчайший узел взаимной любви нашей, со стороны моей – любви чистой, священной, непорочной и страстной, неизменяемой от самого брака нашего»[79]. Довольно необычное письмо мужчине, от которого ты уже родила шестерых детей.
Отец писателя был, судя по всему, колоритным персонажем, не пользовавшимся особой любовью своих крепостных. Дочь Достоевского писала значительно позже, что ее дед был убит собственными крепостными, которые «задушили его подушками из его собственного экипажа». Есть несколько различных версий его гибели: что он «задохнулся от насильно влитой в него водки»; что его «линчевала дюжина крестьян»; что он был «задушен, а его половые органы были при этом раздавлены между двумя камнями». (О боже. За такое преступление точно не придумали достаточного наказания. Ауч!) Ни одна из этих версий не принадлежит самому Достоевскому, которому на момент гибели отца было восемнадцать лет, – но до него, надо полагать, дошли эти слухи. Честно говоря, им вполне могло бы найтись место в его романах. По сравнению с ними неумелые удары раскольниковского топора кажутся милосердным способом убийства.
В возрасте шестнадцати лет Достоевского отправили учиться в Главное инженерное училище, военное учебное заведение. Этот опыт, по мнению писателя, испортил ему жизнь. За «недостаточное прилежание» он был оставлен на второй год, что подогрело его паранойю и навязчивые мысли о том, что он обречен на более низкое по сравнению с другими положение. Это все больше стало выражаться в своего рода ксенофобии. Не достигнув и двадцатилетнего возраста, Достоевский уже выражал «сильную и неконтролируемую неприязнь к нерусским вообще». Достоевский умолял своего приятеля «оставить всякую попытку к сближению его с иностранцами: „Чего доброго, женят меня еще на какой-нибудь француженке, и тогда придется проститься навсегда с русской литературой“»[80]. К счастью для всех француженок мира, Достоевский был известен тем, что с ним случался обморок или припадок всякий раз, когда он встречал красивую женщину, так что риск стать жертвой его «чар» сводился к нулю.
Между тем Достоевский убедил себя в том, что будет профессиональным писателем. Его первый роман, «Бедные люди», имел мгновенный успех, открыв перед ним двери в петербургские литературные круги, где его приветствовали как «нового Гоголя». Это, однако, стало для Достоевского отравленной чашей: довольный поначалу вниманием к своей персоне, он вскоре начал ссориться с любым, кто в чем-то ему перечил, – то есть примерно со всеми. Его следующим романом был «Двойник». Это удивительная книга о чиновнике по фамилии Голядкин, случайно встречающемся со своим двойником. Сначала они поддерживают дружеские отношения, но вскоре двойник начинает отнимать у Голядкина его жизнь. Очевидно, что в романе описан распад личности. «Двойник» вызвал разные реакции. Вообще, чем больше известности приобретали произведения Достоевского, тем больше он становился предметом насмешек, в частности, со стороны Тургенева, что в конечном счете привело к их стычке за рубежом.
Появляются грубоватые эпиграммы с намеками на то, что Достоевский страшно завидует Гоголю. У писателя быстро складывается репутация эксцентричного персонажа, известного своими тиками: он дергает и закручивает бороду, закусывает усы и сквернословит. Ведутся ученые беседы о том, что это – эпилепсия, синдром Туретта или пляска святого Витта, а много лет спустя сам Фрейд написал о нем целое психологическое исследование. Достоевский явно страдал эпилепсией и писал брату о своих «самых разных припадках». Фрейд считал, что все это было у Достоевского в голове – как реакция на смерть отца.
Мне нравится мрачный тон и черный юмор в романах Достоевского, но их почти физически больно читать, если ты знаешь хоть что-то о жизни автора. Хотя они не автобиографичны, душевные муки писателя видны в каждом персонаже. Я не могу даже представить себе все те страдания, которые ему пришлось перенести за свою странную жизнь. Вскоре после приобретения писательской известности Достоевского арестовали за участие в политическом заговоре. В возрасте двадцати восьми лет он пережил инсценировку расстрела, где каждый из осужденных стоял перед взводом солдат в белом балахоне с длинными рукавами и колпаком на голове. Хуже того, человек, зачитывавший смертный приговор, заикался. В последнюю минуту вмешался царь, и приговор был заменен на четырехлетнюю сибирскую каторгу. Не забывайте, что все это происходит с человеком, страдающим тяжелой формой эпилепсии и, возможно, психически нестабильным – или как минимум крайне чувствительным и ранимым[81].
Через Раскольникова Достоевский хотел показать, что Россия больна и что ей нужно вернуться к своим корням. Его ранние высказывания о своей стране готовят нас к тому, что последует позже. Проведя четыре года на каторге в Сибири и отслужив довольно длительное время в армии (которую он ненавидел), он женился на раздражительной женщине, которая с трудом мирилась с его приступами эпилепсии. Позже он писал о ней: «Мы были с ней положительно несчастны вместе (по ее странному, мнительному и болезненно фантастическому характеру)»[82].
ebooksa