Тьма знает

– А скажите мне вот что, – спросил Конрауд, когда они уже довольно долго проговорили. – Незадолго до смерти к Хьяльталину в больницу кто-то приходил. Там видели, что у него сидела женщина. Вы об этом что-нибудь знаете?

– Нет.

– Это были не вы?

– Я?

– Вы к нему не ходили?

– Нет. А зачем? Между нами ничего недосказанного не было.

– Конечно, не было, – согласился Конрауд и замял этот вопрос. Значит, это была какая-то другая женщина.

– Сигюрвин был хороший парень, – произнесла Йоурунн после долгого молчания. – Он не заслужил такой участи. Никто такого не заслужил.

– Это уж точно, – согласился Конрауд.

– Мне он всегда казался эдаким скаутом, каким он когда-то хотел стать, – сказала Йоурунн. – Всегда готов прийти на помощь. Да и просто милый. Милейший человек, брат и сын.

– Сигюрвин был в скаутской организации? – спросил Конрауд. Он не мог припомнить, чтоб раньше это слышал.

– Наверно, нельзя так сказать. Он с большим энтузиазмом записался в скауты, но продержался там, по-моему, от силы года два.

– И все?

– Да. Ему стало скучно, и он быстро бросил.

– А сколько ему было лет?

– Где-то десять-двенадцать. Но не больше.

Йоурунн посмотрела себе в ладони.

– Хорошо, что его нашли. Эта неизвестность насчет того, где он и как он… она меня постоянно грызла. С тех самых пор, как он пропал, я каждый день думала о нем и… Вы и представить себе не можете, как… какое это облегчение, что он наконец нашелся.

17

Старик, опирающийся на ходунки, медленно ковылял к своей комнате в доме престарелых в сопровождении Конрауда. Когда Конрауд потревожил его, он сидел в столовой над вареной пикшей с картошкой. Они раньше не особенно общались. В былые времена Конрауду порой давали разбирать его дела: кражи, подделка документов, контрабанда алкоголя. Одно время он запил и пополнил собой число городских бездомных – но ему удалось это преодолеть: он вступил в христианскую организацию, ходил на их собрания, обещал самому себе исправиться. Тогда-то он и поступил на работу в фирму Сигюрвина. Он водил фургон, выполнял разные поручения и, как потом выяснил Конрауд, был на хорошем счету. После исчезновения Сигюрвина в фирме были сделаны преобразования, а чуть позже он уволился оттуда и стал работать на муниципалитет. Его «минута славы» настала, когда он выступал в качестве главного свидетеля по делу Сигюрвина, но ему самому она не понравилась, и он потом часто говорил, что лучше бы в тот самый вечер не слышал ни звука.

Звали его Стейнар. Старость не пощадила его, здоровьем он был слаб, но он был общителен и сохранил прежнюю ясность ума. Он тотчас узнал Конрауда и понял, что тот в очередной раз пришел расспрашивать его о последней ссоре Хьяльталина с Сигюрвином на автостоянке.