Тьма знает

22
18
20
22
24
26
28
30

– Сигюрвин. Которого вы нашли. Это точно был не Йоуханн, который там жил до нас. Это были не его деньги. Мы у него это выведали, так, исподтишка. Фридни спрашивала. У нее очень ловко получилось.

– Сигюрвин? Какое отношение он имеет к этому?

– А я разве не говорил?

– Нет.

– Это был его дом. Он там жил, когда пропал! – сказал Эйитль, раздражаясь непонятливости Марты.

– Сигюрвин? Вы уверены?

– Да, сто процентов. Мы…

– Да?

– Мы их обратно уплатить не можем, – сказал Эйитль. – Их больше нет.

Конрауд молча выслушал рассказ Марты о визите столяра в полицию, – и эта история изумила его настолько же, насколько выбила Марту из седла.

– Сигюрвин спрятал у себя дома миллион крон?! – ошарашенно переспросил он.

– По всей видимости, да, – ответила Марта. – Но что… что они сделали с этими деньгами? Им не пришло в голову сдать их? Уведомить кого надо? Что это вообще за люди такие?

– Он этим был очень огорчен, мужичок этот. А его жена, Фридни, наверное, еще сильнее.

– А что они сделали с деньгами?

– Вложили в акции банка «Кёйптинг». У Фридни там родственник работал.

– И что?

– Во время кризиса они все сгорели.

32

Вечером следующего дня Конрауд припарковал машину у студии педикюра на улице Аурмули и прошел прямо в зал ожидания, где уже сидели двое мужчин и женщина. Он ждал Хельгу, и ему велели садиться. Посидев некоторое время без движения, он решил взять полистать глянцевый журнал. Тот был старым, и писали в нем про развод какой-то пары, заведовавшей крупным предприятием, про корпоратив в медиаконцерне (с фотографиями людей, мелькавших по телевизору) и про открытие сыроедческого ресторана. В колонке «Светская жизнь» сообщалось, что некий крупный бизнесмен купил себе дом. Конрауд перелистал один за другим все номера журнала на столике, немного поглазел на жизнь людей, все время находящихся в свете софитов, – и ему самому стало немного стыдно за то, что он интересуется такими вещами.

Клиенты по очереди вошли в кабинет, а потом вышла одна сотрудница и спросила, не Эйрик ли он.

– Нет, – ответил Конрауд.