– Сигюрвин. Которого вы нашли. Это точно был не Йоуханн, который там жил до нас. Это были не его деньги. Мы у него это выведали, так, исподтишка. Фридни спрашивала. У нее очень ловко получилось.
– Сигюрвин? Какое отношение он имеет к этому?
– А я разве не говорил?
– Нет.
– Это был его дом. Он там жил, когда пропал! – сказал Эйитль, раздражаясь непонятливости Марты.
– Сигюрвин? Вы уверены?
– Да, сто процентов. Мы…
– Да?
– Мы их обратно уплатить не можем, – сказал Эйитль. – Их больше нет.
Конрауд молча выслушал рассказ Марты о визите столяра в полицию, – и эта история изумила его настолько же, насколько выбила Марту из седла.
– Сигюрвин спрятал у себя дома миллион крон?! – ошарашенно переспросил он.
– По всей видимости, да, – ответила Марта. – Но что… что они сделали с этими деньгами? Им не пришло в голову сдать их? Уведомить кого надо? Что это вообще за люди такие?
– Он этим был очень огорчен, мужичок этот. А его жена, Фридни, наверное, еще сильнее.
– А что они сделали с деньгами?
– Вложили в акции банка «Кёйптинг». У Фридни там родственник работал.
– И что?
– Во время кризиса они все сгорели.
Вечером следующего дня Конрауд припарковал машину у студии педикюра на улице Аурмули и прошел прямо в зал ожидания, где уже сидели двое мужчин и женщина. Он ждал Хельгу, и ему велели садиться. Посидев некоторое время без движения, он решил взять полистать глянцевый журнал. Тот был старым, и писали в нем про развод какой-то пары, заведовавшей крупным предприятием, про корпоратив в медиаконцерне (с фотографиями людей, мелькавших по телевизору) и про открытие сыроедческого ресторана. В колонке «Светская жизнь» сообщалось, что некий крупный бизнесмен купил себе дом. Конрауд перелистал один за другим все номера журнала на столике, немного поглазел на жизнь людей, все время находящихся в свете софитов, – и ему самому стало немного стыдно за то, что он интересуется такими вещами.
Клиенты по очереди вошли в кабинет, а потом вышла одна сотрудница и спросила, не Эйрик ли он.
– Нет, – ответил Конрауд.