На Пантелеймона Михайловича было жалко смотреть: так он страдал и мучился. Да и кто бы мучился меньше, будь на его месте?
Павла Васильевна тоже горевала, но ее боль не выплескивалась наружу, а саднила внутри — и от этого ей, наверное, было еще тяжелее.
— Света, к тебе пришли! Какой-то военный. Может, и генерал, похож — очень солидный, — сообщила, пробегая навстречу по коридору, секретарша редакции.
Шагая к своему отделу, Светлана гадала, какому военному и зачем могла она понадобиться — но повода не нашла.
Навстречу ей встал крупный, с полным лицом и обритой наголо блестящей головой майор в милицейской форме. В руках он взволнованно — так показалось ей — вертел фуражку с красным околышем и сверкающим черным лаком козырьком.
— Здравствуйте, — сказала Светлана. — Вы меня спрашивали?
— Вы товарищ Туробова? Светлана Николаевна?
«Стройная, лицо красивое и умное… — сразу оценил Кызродев. — И надо же — на такую девушку напасть! Волки, а не люди…»
— Да, я Туробова. — Светлана еще немного смущалась, когда к ней обращались по имени-отчеству. Покосилась на сидевших за соседними столами и с интересом наблюдавших за этой встречей сотрудников.
— Извините, может быть, я отрываю вас от срочных дел?
— Нет-нет. Слушаю вас.
— Кхы… — кашлянул майор. — Видите ли, у меня к вам такой разговор… если можно, хотелось бы поговорить наедине, — огляделся виновато.
— Почему же нельзя. Давайте перейдем в соседний кабинет — он сейчас свободен.
Когда они сели друг против друга, майор, по-прежнему теребя фуражку, запинаясь, сказал:
— Моя фамилия Кызродев… Пантелеймон Михайлович.
— Рада познакомиться.
— Да… А пришел я к вам… — в этот миг Пантелеймон Михайлович заметил на шее девушки красноватые полоски, и сердце его упало: «Не иначе, шпана проклятая исцарапала…»
— Я слушаю вас, Пантелеймон Михайлович.
— Кхы… Мне очень трудно, Светлана Николаевна. Тяжело и стыдно. Мой сын… мой отпрыск… прошлой ночью, он напал на вас… отнял деньги.
— Ваш сын?! — от изумления Света даже поднялась со стула.