— Разве с ними не ведется никакая работа?
— Работа? — удивился Сашик. — Ну, ведется. Если кто провинится — вызывают в детскую комнату милиции…
— Всяк самим собой занят, — добавил помалкивающий до сей поры Валерий. — О себе только печется.
— Значит, вы ничего хорошего, что есть в жизни, даже и не замечаете? — спросила из зала Светлана. — Героика будней — не ваша стихия?
— Не моя. Да и никакой особой героики не вижу, — дерзко ответил Валерий. — Люди работают, чтобы заработать, чтобы есть, пить да детей плодить…
По залу прокатился гневный шум. Гена Игнатов с трудом утихомирил всполошившихся людей:
— Тише, товарищи! Мы ведь сюда для того и пришли, чтобы поговорить начистоту, откровенно… а откровенность, бывает, и режет, и оскорбляет слух, что поделаешь… Теперь просит слова товарищ со сплавного рейда, где работает Юркин — один из провинившихся.
Грузный мужчина с резко очерченным лицом заявил непререкаемо:
— Мы завтра же и уволим его. Нам работники нужны, а не шпана… и не сочинители речей!
— Да как же можно увольнять его сейчас? — сказала сидевшая по-прежнему рядом с Кимом Эля. — А что с человеком дальше станется?
— Об этом ему следовало думать раньше. Не младенец… У нас и без того хватает нарушителей дисциплины. Где кого уволят, тот к нам и стучится…
Затем выступал представитель автошколы, порывистый цыгановатый человек лет тридцати пяти:
— А я вот надеялся сделать из Валерия Кызродева первоклассного шофера. У него есть способности. И машину понимает, и за рулем — молодец… Кстати, он еще и фотографирует хорошо, оборудовал в нашей школе стенд… — вздохнул горестно, добавил: — Жалко, что с таких вот юных лет некоторые люди как оборотни — поди знай, которое лицо у них настоящее…
О Габэ говорила секретарь комитета комсомола стройки — подвижная, как трясогузка, полнокровная девушка:
— Мы и прежде замечали за ним всякое, — сыпала она, — поэтому решили заняться индивидуальным воспитанием. Прикрепили для шефства над ним Людмилу Туисову, активистку, лучшего штукатура. Но товарищ Туисова, видимо, к поручению комсомола отнеслась формально, на своего подопечного не сумела воздействовать… за это понесет наказание!
— Кто понесет наказание? — спросил Гена Игнатов.
— Как — кто? Туисова, конечно! А вместо нее назначим нового шефа…
В зале рассмеялись.
— Да как же одна девушка, хоть бы и активистка, может перевоспитать такого охламона?! — опять вскочил Мусанов. — Вы соображаете, что говорите? Такого охламона всем коллективом обрабатывать, точить ежедневно — и то неизвестно, что выточишь… А вы взвалили на одну несчастную девчушку!
Выступила пожилая школьная учительница, у которой занимался Сашик. Но почему-то она предпочла говорить не столько о своем непутевом ученике, сколько о его почтенной мамаше:
ebooksa