Тропинка в зимнем городе

22
18
20
22
24
26
28
30

Отпирая дверь ключом, он услышал истошные крики певца с магнитофонной ленты, и это удвоило ярость.

Сашик сидел в своей комнате: в одной руке держал книгу, другой набивал чем-то рот, а тело его вихлялось из стороны в сторону, ноги притопывали в такт музыке.

Кулаки Петра Максимовича сжались, затяжелели сами собой, он рявкнул:

— Ты что это схимичил в дневнике, поганое отродье?!

Сашик сжался от испуга, попытался что-то ответить, объяснить:

— Папа, видишь ли…

Но отец уже ничего не слышал: гнев и сердечная боль залепили ему уши, будто вязкой смолой. Он, почти в беспамятстве, молотил сына кулаками, бил куда попало. И лишь отпустив с десяток порядочных тумаков, Петр Максимович очнулся. С изумлением глянул приходящими в разум глазами на распростертое тело плачущего сына — застонал сам, уткнул лицо в ладони, побрел в свою комнату.

Безнадзорный магнитофон как ни в чем не бывало орал:

На танец, на танец, на та-анец, На танец, на танец, на та-анец…

Сашик поднялся с полу, выключил звук, подошел к двери отцовской комнаты. Постоял молча, еще содрогаясь от всхлипов, решился все же.

Отец сидел за письменным столом, уронив голову, бессмысленно водя пальцами по столешнице.

— Папа, эти «двойки» мне вывели еще за старое, — сказал Сашик. — Понимаешь, я сильно отстал тогда… И мне просто не хотелось причинять вам новые огорчения. Подчистил, переправил… Решил, что в последней четверти исправлю… Поверь мне! Я распрощался с прошлым. Я постараюсь учиться лучше, вот посмотришь…

Петр Максимович с трудом поднялся, молча прижал голову сына к груди.

— Но ты, пожалуйста, ничего не говори маме…

— Как же так? Ты сам лжешь — и еще меня настраиваешь на ложь…

— Не говори ей, папа!

— Она и без меня узнает, — вздохнул Петр Максимович. — Может, знает уже…

К ночи Сашик домой не явился.

Несчастная Софья Степановна металась по комнатам, полная безысходного материнского горя.

Когда муж все-таки признался, что отлупил Сашика, она схватилась за голову:

— Ты что натворил, истукан, старый идиот? — причитала она. — Разве битьем можно воспитывать ребенка? У него еще не зажила травма от этого дурацкого собрания… Сынок! А вдруг он что-нибудь сделает с собой в отчаянье?.. Отправляйся, ищи его — и гляди, один не возвращайся…