Ваня вспомнил о хариусах, спрятанных у Звонкого переката, согласился:
— Можно, конечно.
Два мальчика уплетали наваристый суп. Обоим было по четырнадцать, оба уже вытянулись — почти мужики, налились силой. Во время еды уголками глаз посматривали друг на друга. Ваня все не знал, как рассказать о том, что на самом деле случилось с дедом.
Но тот сам опередил вопросом:
— Ты даже не сказал, чем дед заболел?
— Грудь… — неопределенно вздохнул Ваня.
— Грудь?
— Да… в общем… — Ваня не смел поднять взгляд, но все же поднял и увидел в черных глазах Вадима озабоченность, тень недоверия. Добавил тихо: — Они, Вадим, с моим дедом стреляли друг в друга…
— Стреляли?! — Вадим вскочил с места, словно ужаленный. — Как так стреляли? Зачем? Что за чушь?
— Видишь ли, мой дедушка — охотинспектор… — Ваня старался говорить спокойно. — А там, около Черного ручья, лосиха попала в петлю, удавилась. А лосенок возле нее остался, еще живой. Ну, я и понес беднягу к избушке у реки. А дедушка остался… Вот тогда и нагрянул твой дед, петля-то его была. А они с моим — недруги давние. И оба снайперы — ружья вскидывают одновременно…
— Значит, мой дед убит? — кинулся к нему Вадим. — Мертв, да? Говори прямо!
— Будь он мертв, как бы я здесь очутился? Откуда бы узнал твое имя? — Ваня встал против Вадима, который, судя по всему, начинал терять самообладание.
— Н-да… — сразу остыл тот.
— Оба живы. Я их перевязал, как сумел.
— А вы-то откуда взялись? Кто вы такие?
— Мы из Лунгорта, село такое.
— Лунгорт? Мой дед тоже оттуда родом.
— Да. Твоего деда там звали Бисином.
— Бисин? Это, если сказать по-русски… Огненный Глаз, да?
— Да, — подтвердил Ваня. — А моего дедушки прозвище — Солдат Иван.