— Ты не задумываешься над своими поступками, не сдерживаешь своих порывов,— упрекала Ева. — Для чего ты стреляешь из маузера по дверям? За дверью может случайно человек оказаться. Смешно стрелять и над лошадиным ухом — животных так не дрессируют.
— А ты знаешь, как?
— Прекрасно знаю. Мой дядя Дуров самый знаменитый дрессировщик животных. Самый знаменитый в мире!
Он поцеловал ее в правый, потом в левый висок.
— Продолжай, продолжай перечень моих недостатков.
— Их бесконечно много,— засмеялась она, мерцая влажными молодыми зубами,— но я люблю тебя даже за твои недостатки. Чем больше их нахожу, тем сильнее люблю. Я только боюсь тебя потерять, ты так рискуешь собой. — Она приподнялась на локте, откинула набок волосы. — Смотри, Венера!
Вечерняя звезда, резкая, синяя, как осколок амазонского камня, сверкала в голых сучьях. Из осиновой рощи поднимались испарения прошумевшего дождя, деревья, рельсы, шпалы, вагонное окно были закрапаны дождем, и в каждой накра-пине вспыхивал синий свет.
— Чего бы ты сейчас хотела? — спросил он, беря ее похолодевшие пальцы.
— Чего бы хотела? Одеть бальное платье и протанцевать с тобой вальс, и чтобы играл оркестр и все смотрели бы, как мы танцуем. — Она рассмеялась при мысли о несбыточности своего желания.
Он обнял за плечи Еву, прижал к себе. Впервые он был счастлив по-настоящему и хотел бы дать своей возлюбленной все.
А жизнь Евы казалась ей самой совершенно фантастической, мир стал похож на какой-то постоянно меняющийся ландшафт. В этом мире русские раскололись на белых и красных. Красные—герои, белые — злодеи! Прямолинейному, пронзительному, как острие клинка, разграничению людей на две социальные
11
категории Ева научилась у своего Азина. Любовь — великая учительница.
— Где он? Я хочу его видеть! — раздался за вагоном знакомый голос.
—- Северихин! Вот гость нежданный! — вскочил на ноги Азин.
Северихин в брезентовом, заляпанном грязью плаще поднялся по ступенькам в тамбур, прошел в салон. Его обветренное, широкоскулое лицо снова показалось Азину земным и надежным; они обнялись, неловко расцеловались.
Я проскакал двадцать верст по невозможной дороге,— заокал Северихин, усаживаясь на диванчик.
— Отмахал ради меня?
Отчасти —да, но больше из-за Дериглазова. Правда ли что ты арестовал его? Правда ли, что его будет судить трибунал? - ^
Северихину, все эти недели ведшему арьергардные бои с колчаковцами, были неизвестны последние события в дивизии. Азии рассказал ему, что случилось под Бикбардой.
ebooksa