Я бы давно выпустил Дериглазова из-под ареста, да делото ушло в армейский трибунал. Поторопился, погорячился я тогда,—сознался он.
Торопливость хороша при ловле блох, — постучал фарфоровой трубочкой Северихин. — Глупо, глупо, как в анекдоте. Как в анекдоте про эсера, которого посадила губчека. Спрашивают эсера: «Что делал до семнадцатого года?» — «Сидел и ждал революции». — «Что делаешь теперь?» — «Дождался и сижу...»
Я виновен перед Дериглазовым, перед собственной совестью. Завтра Дериглазов снова будет комбригом, — окончательно решил Азин.
В салон вошел Пылаев, за ним мужчина — весь в черной хромовой коже. Не только куртка и брюки, но и фуражка и портфель были из черного хрома.
Пылаев представил незнакомца:
-— Следователь особого отдела Саблин.
— Послан к вам для проверки классового состава командиров, — добавил Саблин.
— Прошу! — показал Азин на стул. Самоуверенный вид следователя насторожил его, он не терпел, чтобы кто-то пренебрегал им, и на самую легкую дерзость отвечал двойной дерзостью.
Саблин сел, скрипя курткой, поставид на колени брюхатый портфель. Выпуклые, маслянистые, черные глаза уставились на Азина.
Азин выжидающе молчал; ему все больше не нравился Саблин, даже его хромовая куртка и галифе — гладкие, гибкие, холодные, как лягушечья кожа.
— Я познакомился с классовым составом командиров ва-
шей дивизии в штабе армии,— начал Саблин, вытаскивая из портфеля пухлую папку. Шлепнул ею по столу. — Классовый состав удручил меня до невозможности, заявляю это со всей ответственностью. У вас командуют сплошь царские капитаны да поручики.
— Есть и фельдфебели, они заменяют нам фельдмаршалов,— иронически заметил Азин.
— Удивляюсь, как они еще не скомандовали вам: направо— кругом, марш на Москву! — продолжал Саблин, не обращая внимания на иронию Азина. — Начдив Азин только что изволил шутить — в дивизии, дескать, есть фельдфебели, равные фельдмаршалам. Одного такого фельдфебеля я увезу сегодня в штаб армии. Судить его будем, и немедленно, как опаснейшего врага...
— Это кого же? —спросил Азин, нервно передернув губами.
— Фельдфебеля Дериглазова. Вот документы, уличающие его во многих преступлениях,— Саблин выбросил на стол бумажки. — Вот, и вот, и вот! В одном из прикамских сел этого контрреволюционера встречали колокольным звоном, в другом он сам, заметьте — сам, был на молебне в его честь. Это же дискредитация нашей пролетарской, антирелигиозной по своей сути власти! Вот жалоба на изнасилование женщины, а эта — на конфискацию самогона. А это... это его собственноручное письмо. Только обнаглевший враг может так грозить военному комиссару, человеку пролетарского происхождения. Нате, полюбуйтесь!
Азин прочел вслух строки с крупными, корявыми, падающими назад буквами:
— «С батальоном своим налечу на Мамадыш и не оставлю от города камня на камне. Тебя же, гниду, выпорю нагайкой, хотя ты и комиссар. Да и не комиссар ты вовсе, а дерьмо собачье. Дрожи, сукин сын, в своем Мамадыше!»
— Как вам нравятся угрозы классового врага?
— Мне стиль его нравится! — захохотал Азин, передавая письмо Северихину. — Тут что-то не то. Мы же Дериглазова знаем.
ebooksa