Цена слова

Чернявый курьер дрожал, руки тряслись. Он весь в крови и безотрывно смотрит на тушу Карлоса, от которой начинает попахивать. Это в фильмах на трупах можно сидеть и жрать гамбургер, а в жизни смерть порядочно попахивает. Особенно попахивает от тех, кто усиленно питается по десять раз на дню.

— Вставай, вихрастый. — Обронил я беззаботно. — Пойдём клад искать.

— К-клад? К-какой… к-клад? — Заблеял бывший наркокурьер.

— Как какой? Волшебный. Должен же быть у злодея клад со златом. Или ты сказок никогда не читал?

— С-сказок?

Из усадьбы в нашу сторону пошёл престарелый человек в белом костюме с седыми локонами, зачёсанными назад. Глаза бегают по трупам, руки смотрят в небо.

Идёт сдаваться? Думает, что у меня для пленных отдельные апартаменты?

— А это, чернявый, наша карта к кладу, — кивнул я курьеру на приближающегося человека.

— Это синьор Диего. — Перестал блеять мой переводчик, вперившись взглядом в стильного старикана. — Нотариус синьора Карлоса.

Старичок подошёл поближе и я едва не спустил курок на автомате, принявшись хохотать.

Вот так судьба подбросила знакомого.

— Игорь? Игорь Данилович? Наследник Денис Львовича? — Спросил по-русски старичок. Что ты здесь делаешь?

— Да и ты вроде не Диего. Да, товарищ Гумилев? Карлос же не имеет дел с русскими… То есть, не имел. Как ты ещё не убит?

— Я сказал, что я украинец. — Усмехнулся нотариус.

— Помогло?

— Для него это другой конец света, — хохотнул «Диего». — Что-то вроде Индонезии. Уровень образования всё-таки падает.

Старичок-нотариус был не кем иным, как бывшим нотариусом Дениса Львовича. То есть тем человеком, который сунул мне под роспись документы, что фактически упекли за решётку. Он наградил меня приманкой, за которой приплыли акулы. А разве мне в том возрасте милых шестнадцати лет было до экзотической рыбалки?

И вот, одиннадцать лет спустя, судьба нас свела. Я с автоматов в руке, а он сидит на стуле, скинув убитого, и курит дорогую сигарету с мундштука, совсем как тогда, в пятикомнатной квартире Чудиновых. По деловому собран, если и нервничает, ожидая своей участи, то виду не показывает. Со многим привык иметь дело.

И почему из меня такой хреновый мститель? Скольких убил по заказу? И почему не могу убить кого-то за себя, за свою жизнь, за свою… месть?

Всё-таки есть что-то, что не могу перешагнуть.