Более нетерпеливые хотели, бросив добычу, сейчас же уходить в лес. Но старый Собек не потерял головы. Он подошел к Мшщую и Вшебору и велел им тихо ждать около деревьев, пока он вернется.
По его мнению, пока не стоило отчаиваться: отряд был, по-видимому, невелик, а небольшое количество костров показывало, что это был сторожевой отряд, высланный на разведку. Сойдя с коня, Собек пропал во мраке. Все замерли в ожидании, не сводя взглядов с этих зловещих костров. Около них двигались люди, фигуры которых выступали на светлом фоне пламени и дыма. Иногда порыв ветра доносил смутный шум разговора. На городище тоже что-то шевелилось на валах, за рогатками несколько раз мелькнули смоляные факелы, видно, и там уже принимали свои меры.
— Если десяток хорошо вооруженных и смелых людей неожиданно нападет ночью хотя бы на сотню таких, у которых только палки, то непременно разобьет их! — тихо сказал Вшебор.
Мшщуй поддакнул ему, другие же только покачали головами — толпа могла состоять не из сотни, а из нескольких сотен человек. Помятый лосем Канева со стоном приподнимал голову с носилок, стараясь разглядеть, что делается вдали.
Собек долго не возвращался. Наконец он появился, усталый, запыхавшийся, и объявил, что там было несколько сотен людей и среди них — начальники — хорошо вооруженные. Все они расположились около речки, так что, обойдя кругом по лесу, можно было осторожно пробираться с противоположной стороны к замку. Надо было только ехать в полном молчании, обвязав ноги коням, чтобы не слышно было топота копыт.
Совет Собека был единодушно одобрен… Но не легко было пробраться в городище этой дорогой; два раза приходилось переходить в брод извилистую Ольшанку, а топкое болото по кочкам.
В полном молчании маленький отряд двинулся в путь, не спуская глаз с костров, которые были видны им с разных сторон, так что они могли составить суждение о количестве войск.
С опушки леса видны были люди, жарившие мясо на костре, другие варили что-то, подбрасывая сучья в огонь. Никто не спал, очевидно, опасаясь ночной вылазки из замка. В городище в третий уж раз пели петухи, когда маленький отряд добрался до такого места, откуда он должен был уже без всякого прикрытия проскакать часть долины, отделявшей его от замка.
В середине поместили раненого Каневу, который, завернувшись в плащ, молча готовился к смерти; его окружили тесным кольцом остальные всадники, держа наготове топоры и дротики, и весь отряд выступил из леса.
Собек и здесь шел впереди всех, ведя за узду коня, чтобы в случае опасности — вскочить на него… Толпа черни, занятая своим делом, не обращала внимания на то, что делается в пустой долине…
Опасность ждала их вблизи окопов, около ворот замка, которые были освещены пламенем от костров. Выйдя из тени в освещенную часть долины, они должны были скакать что есть духу к воротам, чтобы их успели отворить, пока толпа опомнится и бросится на них. Сначала все шло благополучно. Доливы, присматривавшиеся к людям у костров, страшно жалели, что с ними был раненый Канева, и невозможно было, не рискуя его жизнью, неожиданно наброситься на эту чернь, им казалось, что они легко справились бы с нею.
Собек тоже не советовал этого делать.
Ехали молча, тесной толпой, поглядывая на валы, — не заметят ли их там и не откроют ли вовремя ворота. Выехав в полосу света, пустили коней рысью.
В эту минуту наблюдательный Собек заметил, как люди около костров задвигались, поднялись с земли и весь табор зашумел и заволновался. Охотники уже приближались к рогатке, и Собек, размахивая платком, давал знать о своем прибытии. Но уже из толпы бежали к ним, размахивая палками, со страшными криками гнались за ними вслед.
Доливы, ехавшие позади всех, взялись за топоры — погоня была уже совсем близко. В воздухе свистнуло несколько стрел. Первые кони подскакали к воротам, но они еще не были открыты. Мшщуй и Вшебор, повернувшись лицом к нападавшим, приготовились защищаться, и едва только успели это сделать, как уже надо было сечь и рубить, потому что вражеские руки стаскивали их с седел.
Это была страшная минута, но наконец железные засовы с шумом сдвинулись и упали, и ворота открылись настолько, чтобы первые въехавшие могли укрыться за ними. Доливы, не помня себя, рубили топорами и пятились к воротам, Мшщую ранили копьем руку, Вшебору попала в лицо стрела, но наконец, отбиваясь от нападавших, они успели войти в ворота, и оба упали с коней.
Ворота тотчас же закрылись за ними, и на осаждавших посыпались сверху камни и стрелы, а потом сбросили огромное бревно, которое повалило и придавило некоторых, а остальных вынудило отступить.
Когда оба раненых поднялись, все в крови, с земли, они увидали над собой старого Белину, бледного и молчаливого. За ним теснились толпами почти все обитатели городища, приветствуя чудом спасшихся охотников.
Всех поразило неожиданное появление Вшебора, который одною рукою вынимал стрелу из щеки, а другую подавал для пожатия.
Между тем на валах, где командовал молодой Белина, продолжалась горячая битва: оттуда все время бросали камнями, и толпа осаждавших понемногу начала отступать.