— Все это ни к чему! — сказал он. — Ждать Маслава — все равно что ждать смерти! Он придет с такими полчищами, что наши валы покроются ими, как муравьями, и нечем нам будет обороняться. Есть нам дают с каждым днем все меньше, так что в конце концов мы должны будем умереть с голоду. От одной похлебки человек не будет силен…
Услышав это, некоторые повернули к нему головы.
— Ну, а что же надо делать? Говори, коли ты так уж умен! — сказал Лясота. — Дай совет.
— Собрать в середину женщин и больных, а кругом поставить вооруженных людей и уходить в лес, — сказал Вшебор. — Соединимся с Трепкой или еще с кем-нибудь, а если и погибнем, то все вместе!
— А те люди, что тут у нас схоронились, — у них ведь нет оружия, — как же с ними быть? — спросил Топорчик.
— Их не тронет чернь, их можно оставить в городище, да и есть там кого жалеть, — проворчал Вшебор. — Что, мы погибать будем из-за них, что ли? Им и так нечего опасаться.
На это никто не ответил Вшебору.
— Кто знает, что лучше? — проговорил Канева.
— Старый Белина упрям, об этом с ним нельзя и говорить, — заметил Лясота.
— Он верит в милость Божию, — сказал Топорчик. — Вы ведь слышите, что нам ежедневно говорит отец Гедеон.
— Милость Божия — сама собою, но человек должен и сам заботиться о своем спасении, — возразил Вшебор. — Белине жаль своего добра и отцовского наследия, поэтому он готов уморить всех нас, лишь бы не расставаться со своею требухой.
Старый Лясота сердито оборвал его:
— Не смей так говорить.
— Почему же не говорить, если я так думаю? — сказал Вшебор.
Все на время умолкли, но вдруг из угла раздался голос, принадлежавший бледному, худому шляхтичу в плаще.
— Гм! — сказал он. — Да разве мы его рабы, что непременно должны исполнять его волю? У нас свой ум и своя воля, соединимся вместе и уйдем в лес — кто нам запретит?
— Пусть гниют здесь те, кто этого хочет.
Вшебор, пойманный на слове, в первую минуту смутился.
Он ясно видел по лицам других своих товарищей, что они не одобряли его намерения, и потому он сделал знак своему неожиданному союзнику, чтобы тот пока помолчал.
Старый шляхтич, закутанный в плащ, накинутый на голое тело, проворчал что-то, но удалился на прежнее место в угол. Мшщуй потянул брата за руку.