Жук

Инспектор быстро просмотрел обе телеграммы.

— Полагаю, все получится, как вы пишете. Пройдемте со мной: я и телеграммы сразу отошлю, и проверю, готов ли ваш поезд.

Поезд готов не был; не был он готов и спустя отведенные десять минут. Кажется, что-то случилось с приватным вагоном Наконец нам достался обычный старомодный вагон первого класса. Однако, несмотря на задержку, время не было потеряно даром. Когда паровоз со своим единственным вагоном подходил к платформе, нам принесли какой-то конверт:

— Телеграмма из Сент-Олбанс.

Я вскрыл конверт. Все было кратко и по делу:

«Араб со спутником остались в поезде при отбытии. Телеграфирую в Лутон».

— Это хорошо. Теперь, если не случится ничего совершенно непредвиденного, мы их перехватим.

Ох уж это непредвиденное!

Я прошел вперед с инспектором и проводником нашего поезда, чтобы еще раз переговорить с машинистом. Инспектор уже объяснил ему, что делать:

— Я приказал машинисту не жалеть угля и доставить вас в Бедфорд не позднее, чем спустя пять минут после прибытия экспресса. Он считает, что вы успеете.

Машинист высунулся из кабины, привычно вытирая руки замасленной тряпкой. Это был крепкий усатый коротышка с поседевшими волосами; как все машинисты, держался он уверенно, с полунасмешливой серьезностью.

— Все должно получиться. Многое против нас, но ночь светлая, ветра нет. Единственное, что может нас задержать — стрелки где переведут или товарняки попадутся. Конечно, если дорогу нам перекроют, то ничего не поделаешь, но инспектор обещал пути для нас очистить.

— Да, — подтвердил инспектор, — все будет в порядке. Я уже разослал телеграммы.

Тут вмешался Атертон:

— Машинист, если доставишь нас в Бедфорд до прибытия экспресса, будешь делить пятифунтовую банкноту со своим товарищем.

Машинист улыбнулся.

— Доставим вас вовремя, сэр, даже если через стрелки ехать придется. Нечасто нам пять фунтов за доставку в Бедфорд предлагают, мы уж постараемся их заработать.

Сзади нам помахал кочегар.

— Это точно, сэр! — крикнул он. — Но придется и вам потрястись за эти пять фунтов.

Не успели мы отъехать от вокзала, как сомнения в том, что Атертон, по меткому замечанию кочегара, «потрясется», начали исчезать. Поездка в единственном вагоне, непосредственно прицепленном к паровозу, который несется на всех парах, кардинально отличается от путешествия на обычном поезде, едущем с привычной для экспресса скоростью. У меня уже был подобный опыт, но ощущений в ту ночь мне хватило с лихвой. Новичку — или даже искушенному, но нервному путешественнику — было бы простительно думать, что поезд того и гляди сойдет с рельс. С трудом верилось, что у вагона имелись рессоры: его шатало и мотало, подкидывало и подбрасывало. Дорога оказалась отнюдь не гладкой. При всем желании разговаривать было невозможно — а вот за это лично я был благодарен. Помимо того, что мы с огромным трудом удерживались на местах: каждую секунду нас с них сталкивало и раскачивало туда-сюда, вверх и вниз, вперед и назад, отчего приходилось держаться настороже, — шум стоял оглушительный. Казалось, что за нами гонится легион вопящих, ревущих, буйствующих демонов.