Проснувшись в семь часов, я собрался и потопал искать эти самые формирования кунама. Сначала направился к зданию штаба и поймал офицера, что должен был отвезти меня на позиции. Тот действительно отвёз, и вскоре я уже разговаривал с вождём племени кунама. Им оказался единственный из всех воинов одетый в военную форму негр. Худой и высокий, лет под сорок, с голым блестящим черепом. Вождь даже носил кепку, скрывая под ней свою лысину.
— Знакомьтесь: Немисту Абас, — сопровождающий меня офицер представил мне вождя.
— Я — подполковник Дед Бинго, — в ответ произнес я.
Не теряя времени, назначенный командиром корпуса провожатый быстро рассказал, зачем привёл меня сюда. Этот самый Абас взглянул на меня и задал один-единственный вопрос:
— Какого рода-племени?
— Клан исса, Джибути.
— Угу. Хорошо. Пойдём со мной.
Прикомандированный ко мне офицер счёл свой долг выполненным и потерялся где-то сзади. При этом, как я понял, обещанный мне БРДМ с радиостанцией накрылся медным тазом. Ничего, может быть, потом дадут.
Дальше начались разговоры вокруг да около: что, как и почему. Какой я веры и тому подобное. Пока шли, я обратил своё внимание на воинов-кунама. Те кучковались группками, кто-то стоял, а кое-кто и разлёгся прямо на земле по обеим сторонам улицы. Хотя улицей это назвать было трудно. Просто пустое пространство между неровными рядами эфиопских тукулей, точнее эритрейских.
— Сегодня будет наступление. Вы готовы? — резко прервал я надоевшие мне расспросы.
— Откуда знаешь?
— От верблюда! Военная тайна! Чувствую я их! — выдал я сразу три варианта ответа.
Немисту Абас внимательно на меня посмотрел и тоже неожиданно выдал:
— Ты много воевал и уже был не один раз ранен. А ещё ты умеешь шаманить, да?
— Я?! — теперь пришла моя очередь удивляться.
— Шрамы на твоём лице и твой взгляд многое о тебе говорят. А ещё от тебя идёт ощущение силы. Ею обладают только те, кто умеет разговаривать с духами Африки. Я сам шаман, я понимаю.
— Гм. Да, я много воевал, — вынужденно согласился я, — очень много. И ранен, конечно же, был. И да, шаманить умею. На войне трудно выжить. И если ты не можешь предугадывать события, то быстро умрёшь. Всё здесь подчинено одной цели: убить или быть убитым. Подлость и коварство на войне меняют имена и становятся военной хитростью. И это правильно. Врага нужно жалеть потом, когда он уже побеждён. До этого момента он просто враг, и он хочет тебя убить.
— Так, значит, нас атакуют сегодня? — прервал мои рассуждения Абас.
— Думаю, что да.
— Ты будешь нам помогать?