– Если по ошибке, то разберутся и отпустят. Не видишь, пока закрыто.
– Да мне только спросить, в какой она тюрьме.
– Этого больше не говорят, чтобы враги народа не прознали.
У Александра лицо так исказилось, что сторож смягчился:
– Сами виноваты. Нечего было арестантам заговоры затевать и бунтовать. Приходи попозже в трибунал и жди там, когда ее на суд приведут.
– А когда приведут?
– Откуда я знаю? Врагов у республики полно, все тюрьмы переполнены, а трибунал один. Давай валяй отсюда, пока я караул не позвал.
Куда теперь? Что делать? Придется идти в ратушу – искать Этьена.
На залитых слепящим утренним солнцем улицах густела толпа, по мостовым маршировали оркестры, повсюду цвели розы, весело поблескивала вода Сены. Все здания в честь предстоящего празднества Верховного Существа украсили сине-бело-красные знамена, двери, окна и ворота домов обвили дубовые листья и трехцветные гирлянды. У бакалейных и хлебных лавок по-прежнему держались за веревки бесконечные хвосты, но обносившиеся и исхудавшие парижане оживились. Все радовались завтрашнему торжеству.
В ратуше воняло трубочным табаком, нестираной одеждой и потом мужчин, зарабатывающих на жизнь рытьем канав и обтесыванием камня. Обшарпанные стены покрывали плакаты, лозунги и приказы, напротив входа торчал непременный бюст Марата с надписью: «Марат не умер, Марат не может умереть, Марат будет жить с нами вечно». Комиссары и делегаты с занятым видом сновали по коридорам, санкюлоты терпеливо маялись в очередях за получением секционных карточек или направлением на работу. Но вместо прежнего воодушевления и самоуверенности в секциях царили подавленность и обреченность. Со времен неудавшегося мартовского восстания Эбера Парижская коммуна больше ничего не решала. В рядах вождей были проведены основательные чистки, а на место казненных назначили представителей всесильных комитетов Конвента. Революционную армию расформировали, инспекторов секций уволили, полицейских комиссаров тоже сменили на людей Робеспьера. Но больнее всего подкосило коммуну постановление, упразднявшее выплату сорока су всем участвующим в заседаниях. Казалось бы, небольшую сумму платили, а сколь многих добрых патриотов ее отсутствие лишило возможности решать национальные задачи Франции в тепле и уюте, с табачком в носу и с флягой за пазухой!
– Да здравствует революция, патриот! Работу ищешь? Тогда тебе туда, – усатый сторож у входа указал на очередь.
– Я делегата Этьена Шевроля ищу, он раньше был членом горсовета от секции Арси. Невысокий такой, сутулый, темноволосый, с дубиной ходит.
Сторож почесал в затылке:
– Горсовет весь новый, и я тут недавно. Такого не знаю.
– Где гражданские браки заключают? Он сегодня женится.
– Вон там спроси, – усач указал на дверь в конце коридора.
Комиссар, ведавший гражданскими браками, быстро нашел заявление Этьена Шевроля о заключении брака с девицей Габриэль Бланшар:
– Да, сегодня в час дня должны сочетаться. – Еще раз рассмотрел заявление: – Подписи невесты не хватает. Без этого мэр не распишет. Девица должна письменно подтвердить свое согласие.
– А где я могу этого Шевроля найти?
Санкюлот кивнул на двери зала:
ebooksa